Искусство проклинать - [113]

Мы все вместе. Пять религий в одной комнате. Каждый с собственным именем Бога, но все — одно целое. Мы не можем проиграть. За нами родные, близкие, семьи, друзья и враги. Да и враги тоже: это — человеческое. Город далёк от совершенства, а у его жителей миллион свойственных им недостатков, пусть даже пороков… Но они — люди. Люди нуждаются в защите от нежити. И мы готовы их защитить. Мы все сейчас Защитники. Мы все вместе.

Мадина проходит мимо меня к брату, а за ней Зойка прижимается к моему плечу. Глаза у неё сухие и тревожные.

— Что, Тиночка, уже пора? Ну, с Богом!

— С Богом!

Глава 32

В непролазном кустарнике возле шоссе мы оставили Мадину с Бабой Саней и микроавтобус с Кимом — это их сопровождение и защита. Отсюда начиналась еле заметная насыпная колея в сторону острова, узкая и кривая, чуть шире просёлка. Здесь будет держать оборону вооружённый старым трофейным — ещё от деда, пистолетом Григорий Борисыч. Мы помогли ему загнать мицубиси подальше, где её не будет видно, прикрыли срезанными ветками. Он пожелал нам удачи, и залёг неподалёку в зарослях боярышника, закутавшись в армейскую плащ-палатку. Отсюда семь минут трусцой назад, если женщинам понадобится помощь. Бородатый Рустам, с автоматом на шее, дошёл с нами до острова, и остался у начала дороги, под тощими прибрежными ивами, шепнув на прощанье:

— Храни вас Аллах!

Дальше пошли цепочкой. Впереди я, чутко прислушиваясь к Алексо и шуршанию веток вокруг и над головой. За мной — шеф с пакетом ядзы. Наша одежда, пропитанная отваром Бабы Сани, издавала горький запах полыни, но снадобье по рецепту Дока пахло сильней, и, в отличие от полыни, неприятно. За Львом Борисычем огромной гибкой кошкой неслышно крался Ильяс. После Ильяса Ашот со своей пиротехникой, и Витька замыкал. Алексо иногда вздрагивал и я молча выкидывала руку в сторону нечисти. В эту сторону и бросал свёрточек с ядза Лев Борисыч, и мы, кажется, слышали удовлетворённое чавканье. Отведавшие ядзы нежити, становились для нас неопасными, впадая в спячку. Если не догадаются забиться в подходящие норы — утром выгорят дотла.

Дорога была мягкой после недавних дождей, но грязь высохла и утрамбовалась проехавшими на остров машинами. Мы обошли стоянку стороной и свернули на тропку к валунам, налево. Витька с Ашотом исчезли в орешнике под стоянкой. Теперь мы втроём будем ждать. Витька, снимет охрану возле машин, и они с Ашотом обойдут остров по периметру, заложив капсулы с взрывчаткой. Это поможет создать немного паники, а, возможно, и вреда. Мы перевалили через небольшой песчаный пригорок, и увидели костёр на поляне. Я сразу узнала местность с кассеты, даже прикинула ракурс, с которого начала двигаться камера.

Веселье было почти на пике активности. Вокруг огня резвились группы изобретательных любовников. Хорс в рогатом головном уборе, но без маски, заканчивал приём знаков почтения. Несмотря на расистское направление его дьявольских реформ, одетая и полуодетая толпа пестрела не только белыми, но и смуглыми телами кавказцев. Был даже один негр, который вместо Асты подавал к «причастию» ритуальные кубки, несколько корейцев или вьетнамцев. Тот, кого Хорс когда-то представил Иваном, тоже голый, тощий, с кривыми короткими ногами, пел, чуть в стороне, сатанистскую абракадабру сильным звучным голосом, прозвучавшим с кассеты. Весь этот бедлам мне не так стыдно было смотреть вместе со Львом Борисычем, но Ильяс… Парню лет всего ничего, ещё краснеть не разучился…

Кстати, где он?

Я оглянулась. Ильяс махался с двумя «кожаными мальчиками» слева, пониже, прикрытый от поляны пригорком и деревьями. Туда уже метнулась ещё одна тень, и я скатилась прямо под ноги третьему боевику. Драться было рано, злость тоже не успела разогреться, и я обошлась электрошоком. Мы связали пленных скотчем и примотали витыми шнурами к самым крепким деревцам, с кляпами во рту, потом вернулись в засаду.

— Почти без оружия, — шепнул Ильяс. — Только у одного кастет.

— Забрал? Давай мне, пригодится.

Среди детдомовцев кастеты были, что называется, «западло», но против чужих, в честности которых приходилось сомневаться, мы их иногда надевали. Как раз тот самый случай.

— Хорош. Свинцовый, тюремная работа — я пробую выступы кастета пальцами и удовлетворённо киваю головой.

— Он на левую руку, Тина — предупреждает Ильяс.

— Как раз подойдёт. Правая мне свободная нужна… Всё, слушаем!

Навья было очень мало, десятка два. Мы хорошо постарались в бассейне, а Хорс, вероятно, не успел восполнить потери. Небольшая страшная группка жалась возле чахлых дрожащих берёзок на первом плане, и я, несмотря на полумрак, успела увидеть несколько знакомых лиц. Среди них — застенчиво улыбающаяся Нина Сергеевна с Маринкой в обнимку, и дядя Вадик, синий, с лысиной в тёмных пятнах, в огромных белых тапочках «зайчиками» с длинными ушами. Я ещё не узнала, что он умер, а меня уже ждёт сюрприз — удивляюсь я про себя: Какая отменная предупредительность. А уж чувство юмора… Хорс, ты настоящий козёл, можешь собой гордиться…

Господи! Глупый, старый жадный дурак. Тебя-то чем подманили?

И эта толстая кокетливая идиотка! Улыбка — прямо из прошлой жизни… Нет, злиться рано. Сначала будем считать… Навьё скоро отключится, а после взрывов — заметно потеряют активность и подготовленные кандидаты на убой, те, кто «на новенького». Остаётся чуть больше сотни. В бой полезет половина, может — треть. Значит, с припуском, голов тридцать-сорок… Нас пятеро. Главные их силы пойдут на Ильяса и Витьку. Витьке это на руку — все его восточные умения, вместе со школами-секциями, как раз для толпы. Ильяс тоже справится, он настоящий богатырь. Человек двадцать — тридцать они завалят запросто. Я кажусь слабым противником, но по одному-двое успокою, надеюсь, ещё с десяток-полтора, по мере поступления. Льву Борисычу с Ашотом надо только защищать себя и друг друга. Рустами пока не зовём… Мы справимся, должны справиться!