Искусство похищения сердец - [3]

, у него ямочки на щеках.

– Удачи на собеседовании.

– Спасибо, – говорю я, в последний раз бросая взгляд на часы. 8:54.

– Вы сразите их наповал, – говорит он.

Я киваю, стараясь нацепить на лицо уверенную улыбку.

Смотрю на двери, которые мечтала открыть всю прошедшую неделю – ну, вообще-то, последние двадцать лет – и снова ощущаю прилив надежды. У меня есть пять минут, чтобы зайти внутрь и собраться, дабы показать этим людям, из какого теста я сделана. Но сначала еще одна вещь:

– Вы уверены, что я не могу возместить вам ущерб за испорченный галстук?

– Вот что, – говорит он, его глаза мерцают. – Я буду околачиваться в этих местах на следующей неделе, так что, если будете работать, сможете купить мне кофе.

Наверное оттого, что он такой великолепный и заставил меня чувствовать себя лучше, и потому, что я, скорее всего, больше никогда его не увижу, во мне вдруг просыпается смелость. И я говорю:

– Не для протокола, я бы определенно назвала вас привлекательным, – подмигиваю ему, наслаждаясь удивленным выражением, появившимся на его таком-определенно-более-чем-просто-красивом лице, а потом делаю шаг, отдаляясь от него, ступая навстречу своему будущему.

Внутри моя храбрость испаряется: это место действительно впечатляет. Огромнейший вестибюль с отполированным до блеска мраморным полом, белыми мраморными колоннами, доходящими до потолка и, чёрт возьми, подлинная скульптура Родена в центре комнаты. Я с благоговением пялюсь на неё, пока не замечаю оживлённую маленькую женщину, держащую в руках папку. Нервно приближаюсь к ней.

– Здравствуйте, я Грэйс.

– Бэннет? Вы пришли последней. – Она выводит меня из вестибюля и подталкивает в сторону главного аукционного зала. Я поправляю свою юбку и убеждаюсь, что блейзер сидит на мне ровно.

– Я нормально выгляжу? – спрашиваю я, но она игнорирует мой вопрос и открывает двери.

Она загоняет меня внутрь, где женщина в строгом черном деловом костюме обращается к десяткам мужчин и женщин моего возраста, которые уже стоят за столами, на которых сложены стопки бумаг и блестящих глянцевых фотографий. Она прерывает свою речь и устремляет на меня взгляд, пока я направляюсь к единственному пустующему столику, ближайшему к ней.

– Извините, – шепчу я, но она игнорирует меня. Стоящий за соседним столом парень в костюме от Армани, на волосах у которого геля достаточно, чтобы смазать колеса, закатывает глаза.

– Как я говорила, – продолжает прерванную речь женщина, сделав паузу лишь для того, чтобы посмотреть на меня еще раз, – меня зовут Лидия Форбс, я начальник отдела кадров. Ну а поскольку это непосредственно вас касается, то делает меня госпожой Судьбой. Для одного из вас эта стажировка изменит ход всей дальнейшей жизни.

Спасибо, что напомнили. 

– Все остальные продолжат поиски неуловимой жемчужины, чтобы начать свою карьеру.

Я, наверное, надышалась свежим воздухом, но остальные кандидаты в своих дорогих нарядах одновременно кивнули, словно роботы.

Лидия продолжает говорить, расхаживая при этом по комнате:

– Перед собой вы найдете описания и фотографии десяти объектов, которые представляют различные типы изобразительного и декоративного искусства, аналогичные выставляемым на аукционах здесь, в «Кэррингерс». У вас ровно тридцать минут, чтобы идентифицировать и оценить каждый из них. После этого с вами проведут собеседование.

Мой пульс участился, словно я продолжала бежать, но причиной тому было волнение, смешанное с моей крайней обеспокоенностью. Я начинаю посматривать на красивые предметы искусства. И хотя я до сих пор нервничаю, все же знаю, что годы, проведенные за тренировкой собственных мозгов, чтобы получить достойный уровень знаний в области искусства (работая при этом полный рабочий день), наконец-то окупятся.

Лидия останавливается передо мной, барабаня ногтями с французским маникюром по краю моего стола.

– У каждого из вас отличное резюме, но только один может быть лучше всех остальных.

Она одаряет меня легкой насмешливой улыбкой, прежде чем отойти, и я чувствую, что моё сердце действительно может выпрыгнуть из груди, но тем не менее я знаю, что могу сделать это. Мама сказала бы мне сделать три глубоких вдоха и дерзать. Я слышу её голос у себя в голове: «Всё замедляется; ты можешь сосредоточиться».

Острые каблуки Лидии издают такой звук, словно кошка царапает когтями пол.

– Ваше время пошло.

Это твоя мечта, Грэйс. Я делаю три глубоких вдоха и погружаюсь.

– Прошлым летом я провела в Италии целых шесть недель, но теперь Рим кажется таким провинциальным, знаете ли? – говорит снобистского вида брюнетка с идеально прямыми блестящими волосами, сидящая рядом со мной.

Я уже примерно час находилась в гостиной – слишком роскошной, чтобы называться комнатой ожидания – у кабинета Лидии. Стены украшены произведениями искусства, каждое из которых определенно стоит не меньше моей зарплаты за сотню лет. Беспокойство всё сильнее скручивает мой желудок в тяжелый узел, по мере того как я слышу все больше и больше разговоров других претендентов об их фамильных поместьях на Кейп-Коде⁶ и общих друзьях из школ-интернатов и колледжей Лиги плюща.