Искусство нарушать правила - [47]

Она стояла перед ним, высоко подняв голову, и была такой красивой и отважной, что ему захотелось привлечь ее к себе и страстно поцеловать, чтобы она поняла, как он раскаивается и как хочет ее вернуть. Какая она замечательная. Но с ней нельзя действовать вот так, грубо и прямо. Он обязан доказать ей, что все дело не только в сексе.

— Где все? Я что, ошиблась? Кажется, в моем приглашении написано, что вернисаж открывается в семь тридцать. — Джесс вызывающе скрестила руки на груди.

Ксандер понимал, что она храбрится, но ее выдавали скованность и легкая дрожь в голосе. Может быть, еще не все потеряно? При этой мысли Ксандер почувствовал, как в кровь хлынул адреналин.

— Ты пришла вовремя. Сейчас будет частный просмотр, только для тебя, до того, как прибудут остальные гости. Я хотел, чтобы ты все увидела первой.

— Чтобы у меня было время сбежать и спрятаться до того, как придут остальные? — спросила она, поморщившись, но пытаясь сохранить хладнокровие. Правда, ей не изобразить небрежную беззаботность, как она ни старалась; ясно было, что она ужасно боится.

Чтобы успокоить ее, Ксандер положил руку ей на плечо, почувствовав сквозь тонкую легкую блузку идущий от нее жар.

Он помнил, как жар ее тела возбуждал его, и едва не утратил самообладания.

— Нет, надеюсь, убежать тебе не захочется, — ответил он, глазами умоляя ее о прошении.

— Знаешь, Ксандер, не уверена, что вынесу еще один такой… сеанс. — Отступив назад, она криво улыбнулась. — Но желаю тебе удачи. Надеюсь, выставка получит хорошие отзывы. — Она развернулась, собираясь уходить, но он не дал ей уйти, схватил за плечо и развернул к себе. Он ни за что не позволит ей уйти до того, как все объяснит.

Он притянул ее к себе, и ее губы оказались так близко, что он почувствовал на своих губах жар ее дыхания.

— Джесс, прошу тебя, не уходи. Сейчас ты увидишь, что я сделал ради тебя. Не для критиков. Я хотел, чтобы ты поняла, как я по тебе скучаю. И что ты мне небезразлична. Пожалуйста, не уходи сейчас!

Она дрогнула и немного расслабилась, и он усилил натиск, не давая ей опомниться.

— Так вот, я прошу у тебя прощения. Джесс, до тебя все было по-другому. Я повел себя как свинья, воспользовался тобой. Я так испугался, что критики правы и я действительно выдохся… Я перестал понимать, что хорошо, а что плохо. Ты доверилась мне, а я не оправдал твоего доверия. Я повел себя как трус, как жалкий эгоист. Понимаю, почему тебя это расстроило, и ты была права, когда открыла мне глаза.

Она смотрела на него в полном замешательстве.

— Ясно… Что ж, спасибо, что извинился.

— Я уничтожил ту картину, которую ты видела, и тебе больше нечего бояться. — Выпустив ее руку и порывшись в кармане, он извлек оттуда пригоршню длинных пестрых лент холста. — Вот все, что осталось от той картины и от другой, на которой ты выпачкана в краске. — Он протянул ей ленты, и она изумленно посмотрела на них.

Когда она подняла взгляд на его лицо, ее нижняя губа дрожала, а глаза блестели от слез.

— Чего ты от меня хочешь? Чтобы я радовалась тому, что ты изрезал свои картины?

Он переживал настоящую пытку. Стоять так близко от любимой женщины и не обнять ее, не прижать, не успокоить! Он прекрасно понимал, что сейчас еще не время.

Он не дал ей понять, что она для него чем-то отличается от десятков других женщин, которыми он воспользовался до нее.

— Позволь показать, чем я заменил уничтоженные картины. — Он щелкнул выключателем, и просторное помещение озарил яркий свет.

Джесс ахнула, увидев, над чем он трудился весь последний месяц.

Ее глаза не сразу привыкли к яркому свету, но наконец она смогла полностью разглядеть центральный экспонат выставки.

Перед ней была скульптура, сделанная как будто из разноцветного холста, натянутого на фигуру человека, сидящего посреди комнаты и освещенного четырьмя белыми прожекторами. Он сидел в напряженной позе, как будто собирался вскочить и убежать, руки сжимали колени. На месте лица была рама с картиной.

На негнущихся ногах она направилась к скульптуре, ошеломленная, очарованная; и, вглядевшись, увидела, что Ксандер изобразил себя с выражением такой боли в глазах, что у нее едва не разбилось сердце. На лбу темно-фиолетовой краской было выведено слово «неудачник».

Отведя взгляд от его лица, она всмотрелась в скульптуру и поняла, что разноцветная фигура сделана из нескольких сотен крошечных портретов.

Ее портретов.

На одних она улыбалась, на других смотрела смущенно, на некоторых — неуверенно. Более того, он как будто запечатлел все возможные эмоции, какие владели ею в жизни. Как будто он хорошо знал ее. Как будто видел ее насквозь и отлично понимал, что в ней происходит.

На уровне груди скульптуры что-то блестело — похожее на прутья, которыми пронзили тело.

Она глубоко вздохнула, увидев, что торс скульптуры заключен в металлическую клетку в форме сердца; внутри были выгравированы крошечные буквы.

Она вгляделась пристальнее, с трудом сосредоточиваясь под вихрем разнообразных эмоций, и прочитала слово «Джесс».

Художник Ксандер по-своему признался ей в любви.

Она услышала его шаги за спиной; заскрипели деревянные половицы. Развернувшись, она встала и очутилась лицом к лицу с ним, совершенно растерянная.