Искусство народного неповиновения - [4]
Сегодня это уже не просто дворы, а дворы-республики; в одном Минске их насчитывается несколько сотен. Власти были вынуждены признать их существование выпуском специальной карты Минска с делением городской территории на сектора, более или менее захваченные дворовым неповиновением. Против мятежных дворов и районов организуются масштабные карательные операции с привлечением одновременно сотен силовиков и работников коммунальных служб. Коммунальщики под страхом увольнения и административного ареста закрашивают протестные граффити, срезают бело-красно-белые ленточки, снимают с домов и с натянутых между домами тросов флаги, порой величиной с фасад высотного здания. ОМОН и спецназ вламываются в квартиры, чинят беззаконные обыски и похищают активистов. В ноябре против целого микрорайона Новая Боровая была совершена чудовищная диверсия — на несколько дней была полностью отключена вода, а затем и отопление. Такова была отчаянная месть преступных властей за вольный дух и упрямое неповиновение. Атака на мятежную республику не имела ожидаемого успеха, а вызвала мощную солидарную реакцию всего города. Жители Новой Боровой получили бутилированную воду в двойном избытке, такая же история была с обогревательными приборами и теплыми вещами.
Искусство во дворах-республиках — это концерты хоровой, фольклорной, академической, джазовой и рок-музыки. Это театральные спектакли и программы для детей. Это литературные вечера и лекции. Это мастер-классы и художественные студии под открытым небом. Это танцевальные студии. Это разработка и народное согласование дворовой и районной символики. Это изготовление и размещение флагов и ленточек. Это рисование граффити и выставки плаката. Это язык, который непрерывно развивается и который уже не отнять.
Дворов — сотни. Музыканты, артисты, лекторы — нарасхват. Несмотря на то что вся организация происходит конспиративным, партизанским образом, удается собирать большие аудитории, добиваться прекрасного звука и освещения. Выступления и встречи всегда заканчиваются общим чаепитием с выпечкой и «прысмаками», благо принести прямо из кухни горячее угощение всегда недалеко.
«Вольный хор» поет в Яме, мемориале жертв Минского гетто© «Вольны рух» / Facebook
Реализм антитеррора
Романтизм XIX века совершил незаметную этическую революцию, имевшую большие исторические последствия. На фоне кризиса христианского мировоззрения, утверждающего строгую оппозицию добра и зла, опровергающего какую-либо эффективность человеческих жертвоприношений, интеллектуалы-романтики детабуировали право на убийство человека или избранной группы для блага преобладающего большинства. Субъективная канализация насилия получила выражение в многочисленных терактах, а убийцы-террористы тут же становились героями в глазах тысяч революционно настроенных людей. Фактически возрождалась архаическая магия убийства как универсального общественного инструмента. Персональный террор XIX века быстро переродился в государственный террор авторитарных и тоталитарных режимов XX века и, к несчастью, сохраняет свое революционное обаяние в начавшемся XXI веке.
Белорусское протестное искусство солидаризуется с протестующим безоружным народом на всех уровнях — не противопоставляет вооруженному насилию властей воинственный романтизм, не мифологизирует сопротивление, а дает предельно реалистическое свидетельство о мирном характере протеста и о непропорционально жестоком его подавлении карателями, твердо называет моральную оппозицию добра и зла.
Белорусское протестное искусство разделяет все риски общества. Деятели искусства делают персональные и коллективные заявления, видеообращения против насилия, против заключений в тюрьмы по политическим мотивам, разрывают трудовые контракты с организациями, поддерживающими преступную власть. (Так поступили артисты Купаловского театра в Минске, уйдя из театра вслед за директором Павлом Латушко почти в полном составе.) Музыкальные и хоровые коллективы, литераторы, театральные труппы выступают на партизанских концертах по дворам и паркам, подвергая себя риску задержания, что, к сожалению, часто и происходит. Неуловимый Вольный хор в белых и красных балаклавах вдруг появляется в вестибюлях гипермаркетов, на станциях метро, на ступенях Белгосцирка. Поет «Магутны Божа», ставший негласным гимном протестующего народа, другие «Годныя песні» и затем растворяется в толпе. Поэты и писатели публикуют протестные произведения в социальных сетях, музыканты записывают клипы и выкладывают их в YouTube. Фото- и видеодокументалисты предъявляют события во всей их трагической наготе.
Белорусский протест имеет народный, стихийный характер. Художник говорит из самого тела протеста и дает ему голос.
Белорусский протест имеет интуитивный партизанский характер. Он, как вода, непрерывно меняет форму и направление. Искусство становится дневником воды, всей изменчивости и креативности протеста.
Белорусский протест — преображение самой природы общества. Что вчера было водой — сегодня уже вино. Культура забывает себя, растворяется в протесте, чтобы иметь шанс кристаллизации в новой реальности, а не в иллюзии о себе.
