Искусство и Кофе - [39]

— Пройдете в зал? — предложила я, улыбаясь. Эллис сейчас, похоже, вел себя так исключительно по привычке, а не потому, что и впрямь был голоден — Георг сказал мне, что уже угостил его горячим шоколадом и рыбным пирогом.

— Не стоит, — мгновенно посерьезнел детектив. — Я действительно спешу. К тому же дразнить тигров — плохое занятие.

— Что вы имеете в виду?

— Не что, а «кого», — вздохнул детектив. — Это неважно, Виржиния. На самом деле я зашел сказать, что вам лучше пока устраниться от расследования и не предпринимать никаких самостоятельных шагов. Я, разумеется, буду держать вас в курсе положения дел, но собою вам рисковать не надо. Есть вероятность, что в ту роковую ночь в галерее Уэста побывали сразу несколько человек. И кто из них украл картину — неизвестно. Однако убийца среди них только один; остальные же боятся оказаться виноватыми сразу «за всех», потому и будут огрызаться, если почувствуют слежку. И среди подозреваемых есть по крайней мере один человек из тех, с кем вы общались, — он оглянулся на Георга, с невозмутимым видом колдующего над туркой, затем на миссис Хат… — Лучше нам пройти куда-нибудь в более уединенное место. За разглашение тайны следствия меня не похвалят, а я сейчас не могу позволить себе ни единой ошибки. Кое-кто рад был бы сместить меня с должности и отправить расследовать кражи овец где-нибудь в Западной Гринейре.

— Тогда поднимемся наверх, — быстро предложила я. — У Мэдди есть некое подобие гостиной. Окна выходят на главную улицу, но снаружи ничего не видно — плети девичьего винограда загораживают стекло.

Хоть Эллис и говорил о «тайне следствия» и безопасности, но все же не выдержал и заговорил еще на лестнице.

— Их было четверо, Виржиния. Четверо! Я знаю это точно, — зашептал он, осторожно притянув меня к себе за локоть. Жар от пальцев чувствовался даже через рукав. — Скупщик Зельды оказался, к сожалению, практически бесполезен. Картина нигде не всплывала. Возможно, вор затаится на несколько месяцев, прежде чем решится ее продать. А времени у нас нет. Это плохая новость. А хорошая состоит в том, что она… Она — это скупщик, который оказался весьма эффектной дамой, — быстро пояснил Эллис в ответ на мой недоумевающий взгляд. — Не то чтобы она произвела на меня впечатление… Словом, слушайте!

…К скупщику детектив отправился в тот же вечер, благо люди, глухие к велениям закона, обычно и начинали свои дела только с закатом. Впрочем, Эллису, даже «принаряженному» и загримированному для Смоки Халлоу, дверь открыли не сразу. Не помогла ни кодовая фраза, ни выстукивание секретного ритма. А вот монета Зельды, подсунутая под дверь, сразу же возымела действие — Эллису поверили.

Впустили, выслушали — и даже обещали помочь.

— Кажется, эта Неверленд, скупщица краденого, что-то должна нашей очаровательной Зельде, — предположил детектив. — Потом, когда все закончится, обязательно разузнаю подробности, наверняка история была интересная, но сейчас важнее, что Неверленд ответила на мои вопросы.

…Нет, она не слышала о пропавшей картине. Нет, она не думает, что такую вещь понесут продавать, пусть даже и к ней, скорее, вывезут за границу… Но у нее, Неверленд, есть кое-какая идея.

— Вы представляете, Виржиния? Она нашла мне свидетеля! — восторженно сообщил Эллис свистящим шепотом. — Настоящего. Какого-то бездомного побирушку, который имеет обыкновение ночевать недалеко от галереи. Он спившийся любитель искусства — и один из осведомителей Неверленд. Она мне подсказала, где его найти, и я аж затрепетал — вот он, след! И чутье меня не обмануло.

Нищий действительно отыскался быстро — и рассказал занятную штуку. Оказывается, в ту роковую ночь в галерею заглянули в разное время четверо человек.

Бледный изящный господин, пахнущий чем-то странным, похожим на смолу и спирт.

Двое мужчин в неприметной одежде, говоривших с альбийским акцентом.

И — человек в плаще, шляпе и с длинными волосами.

— Тот, последний, единственный вернулся так же, как и вошел, — глаза у Эллиса горели азартом. — Через главную дверь. Зашел — и почти сразу выскочил, как ошпаренный. Ну, как вам новости, Виржиния?

— Интересно, — только и смогла сказать я. За окном лепил то ли мокрый снег, то ли замерзающий на лету дождь. Жуткая погодка, ничего не разберешь…

— Вот и мне кажется, что интересно, — торжествующе произнес детектив. — И, готов правую… нет, лучше левую руку дать на отсечение, что один из этих визитеров — Лоренс Уэст. Вопрос в том, первым он вошел или последним. Вы ведь понимаете, Виржиния? Первый — это убийца. А последний — это тот, кто его покрывает.

Вот тут таинственность улетучилась. Я почувствовала себя порядком озадаченной и осторожно поинтересовалась:

— А как вы пришли к такому выводу, Эллис?

Он нелепо моргнул:

— То есть — как? Все же очевидно.

— Боюсь, не для меня, — напоказ виновато улыбнулась я, ощущая нарастающее раздражение. Ну, разве не может Эллис выражаться яснее? Зачем все эти туманно-высокомерные «очевидно» и «даю руку на отсечение»? — Может, объясните для нелогичной леди ход ваших мыслей?

— Попробую, — вздохнул Эллис и признался: — Давайте порассуждаем. Нищий сказал, что тот, кто вошел последним, воспользовался парадной дверью, а не черным ходом, как первый визитер, или окном, как та парочка. Обозначим последнего посетителя как «Икс». Этот Икс поднялся по крыльцу, неторопливо прошествовал в особняк, где и находится коллекция картин. Скорее всего, Икс открыл входную дверь ключом. Своим или украденным — это уже другой вопрос. Меньше чем через минуту Икс выскочил на улицу, как ошпаренный, забыв даже дверь прикрыть. Какие у вас предположения о том, почему события развивались именно так? — весело поинтересовался Эллис, переплетая пальцы замком и подпирая подбородок.