Искусство и философия. От модерна к постмодерну - [30]

Именно фальсифицированная теория реальности «научного коммунизма» становится обязательной идеологией официального искусства «социалистического реализма». Которое, уже в силу этого, не могло быть реализмом. По сути, искусство соц. реализма было особой модификацией классицизма, возродив его типологические черты: рационализм, идеализацию натуры, нормативность, то есть следование обязательным канонам формы. В музыке возрождается тональность, классическая гармония и сонатная форма; в архитектуре и скульптуре – следование античным образцам; в живописи – идеализация натуры, пирамидальная композиция «со смещенным центром» и т. п.

Конечно, не вся философия советского периода исчерпывалась «научным коммунизмом», а искусство – «социалистическим реализмом». Существовали и маргинально-оппозиционные, и андеграундные явления духовной культуры. Но таков был ее мейнстрим до середины 80-х годов.

В духовной культуре Запада катаклизмы первой половины XX века актуализировали проблематику социального бытия человека. В искусстве место «прекрасной видимости» импрессионизма и абстракционизма замещают экспрессионизм (Э. Нольде, К. Кольвиц, О. Дикс, П. Пикассо) и сюрреализм (С. Дали, А. Бретон, П. Элюар) с их концепцией трагизма и абсурда человеческого существования. В параллель и во взаимодействии с искусством в философии (особенно континентальной Европы) на первый план выходят такие направления как экзистенциализм (М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр), фрейдизм (З. Фрейд, К. Юнг) и марксизм (Т. Адорно, Э. Фромм, А. Грамши). Каждое из них по своему осмысливало социальную реальность, но объединяло их оппозиционное и критическое отношение к ней.

Ситуация меняется к шестидесятым годам. Капитализм выходит из фазы кризиса. Прогресс производства и социализация распределения формируют «общество потребления», которое в политике представляет собой «общество без оппозиции, отсутствие явных агентов и сил социальных перемен» (13,с.12). Одновременно, особенно в семидесятые годы после поражения студенческих бунтов 68 года и вторжения советских войск в Чехословакию, происходит массовое разочарование в «левой идее», в идее социализма. В результате формируется сознание «non-futurum» или «презентизма», отождествляющее будущее с настоящим. Что является социально-психологической основой культуры постмодерна (подробнее см. выше статью «Модернизм и постмодернизм как футуризм и презентизм»).

Уровни культуры, близкие массовому сознанию, воплощают стереотипы «счастливого сознания»: «убеждение в том, что действительное разумно»(13, с.109). В социологии его выразил Ф. Фукуяма в своем эссе «Конец истории?» (17). В искусстве массовую психологию «вещизма» общества потребления выразили такие направления постмодерна как поп-арт, гиперреализм, боди-арт, ленд-арт в жанрах инсталляции, перформанса, с использованием приемов «реди-мейд». Как уже отмечалось, большинство из подобных произведений выходит за пределы искусства, представляя собой закономерный итог его предшествующего (начиная с классицизма) развития.

В отличие от массового, для сознания интеллектуальной элиты Запада характерно неприятие современного состояния общества. Но при этом характерно и отсутствие надежд на какие-либо существенные его изменения в будущем. Как свидетельствует Ж.-Ф. Лиотар, «сегодня мы можем наблюдать своеобразный упадок того доверия, которое Западный человек на протяжении последних двух столетий питал к принципу всеобщего прогресса человечества… Тайная печаль снедает наш Zeitgeist» (11, с.57). Или он же, в другой работе: «наша недоверчивость теперь такова, что, в отличие от Маркса, мы уже не ждем спасительного выхода из этой несостоятельности»(12, с.12).

Но и в том, и в другом случае «презентизм» сознания привел к крушению «большого метанарратива» марксизма – единственной философской системы, обосновывающей перспективы дальнейшего (после капитализма) развития человечества. Поэтому отказ от марксизма означал вообще кризис мировоззренческой функции постмодернистской философии: «С выходом из употребления метанарративного механизма легитимации связан, в частности, кризис метафизической философии… Нарративная функция теряет свои функторы: великого героя, великие опасности, великие кругосветные плавания и великую цель. Она распыляется в облаках языковых нарративных, а также денотативных, прескриптивных и т. п. частиц (12,с.10). Коими и выступают различные течения и теории философии постмодернизма.

Наиболее крайние из них, к примеру, эпистемологический релятивизм Р. Рорти, а тем более эпистемологический анархизм П. Фейерабенда окончательно разрушают логоцентризм и системность философского мышления, отрицая применимость общенаучных критериев к философским (и даже к естественнонаучным) теориям. Тем самым легитимируется асистемность, эссеизм, декларативность и произвольность философских текстов. Что в конечном счете легитимирует поп-философствование на уровне обыденного сознания.

Аналогичные процессы, правда, с задержкой на 15 – 20 лет, протекали и в духовной культуре СССР, а затем и в новокапиталистической России. Социальная практика советского режима дискредитировала идею социализма в глазах все более значительной части интеллигенции, так же как идеологический диктат официозного «марксизма-ленинизма» дискредитировал марксизм. В результате происходила переориентация на идеалы демократического капитализма и Западной культуры. После же буржуазной контрреволюции рубежа 90-х эти идеалы стали господствующим стандартом.