Искусство и философия. От модерна к постмодерну - [14]

Вот этот разрыв, эту пропасть между искусством и реальностью, между творчеством и потреблением и призваны заполнить феномены, рождаемые постмодернистской культурой. Они представляют собой особый уровень культуры, особую «субкультуру», продукты которой можно определить как «искусственная реальность», а процессы творчества их порождающие – как «нехудожественная самодеятельность».

Произведения поп-арта, соц-арта, концептуализма в жанрах инсталляции, лэнд-арта, боди-арта, перформанса – это прежде всего реальные предметы и реальные действия. Классиком-предтечей их авторы считают М. Дюшана, который еще в 20-х годах выставил в качестве своего произведения писсуар. Приведенные выше творения его российских последователей также демонстрируют некие реальные предметы: график-отчет, лозунг, кал, торт, шар; и действия: удары по воде, испражнения, поедания, надувания.

Однако одновременно эти предметы и действия выделены из реальности, авторизованы. Их особенность, «искусственность» достигается различными способами: или необычным сочетанием, или необычным контекстом – выставочного зала, например; или табличкой с названием, или заключением в раму, или просто объявлением. В результате, они могут приобретать некий дополнительный, помимо реального, смысл. Дюшан сопроводил свой писсуар названием «Фонтан» и породил тем самым комический смысл. И. Кабаков формой школьного дневника символизировал заорганизованность тоталитарного сознания советского человека. Комар и Меламид, поставив свои подписи под стандартным плакатом советских времен, обессмыслили его текст. Кулик выразил свою русофобию, Бренер – отношение к импрессионистам, участники акции в «Даре» – к Ленину.

Такая же двойственность предполагается и для отношения к данным произведениям со стороны «воспринимающих». Они должны относиться к ним как к явлениям реальным и в этом смысле самодовлеющим, самоценным. И поэтому в хеппенингах и перформансах включаются в реальные же действия: например, поедают торт, изображающий тело Ленина. Но в то же время зрители-участники должны фиксировать искусственность ситуации, «отстранять» себя от реальности, видя себя и целое действа со стороны.

Создание этой «искусственной реальности» не требует ни особой художественной одаренности, ни специфического мастерства – овладения выразительными средствами, особым художественным языком того или иного вида искусства. И в то же время позволяет выразить себя авторам, выразить их политическое, моральное, познавательное, утилитарно-практическое или религиозное отношение к действительности. Показательно, что многие деятели постмодернистского творчества не имеют специального художественного образования. Как свидетельствует искусствовед В. Сальников, «именно с «улицы» в 90е годы рекрутировались деятели искусства» [6. с.11]. Другой теоретик «современного искусства» – И. Бакштейн в качестве его отличительных черт отмечает: «Здесь отменяются традиционные критерии мастерства… Раз все, что угодно может быть произведением, все дело в том, как оно демонстрируется и каковы интерпретационные возможности представляет для критика» [7, с.18]. В результате, как считают апологеты «современного искусства», происходит демократизация художественного творчества: «Изобразительное искусство – цитадель элитарности, и этой цитадели, несомненно, приходит конец… Дюшан говорит, что все – искусство и все может стать искусством; Бойс говорит, что каждый может стать художником» [7, с. 21].

Согласимся с тезисом «демократизации». Действительно, в данных формах творчества каждый человек может выразить себя. Но, во-первых, как уже говорилось, не художественно. А во-вторых, выражая именно обыденный уровень своего сознания – познавательного, политического, религиозного и пр. Ибо специализированный уровень требует и специализированного языка выражения – научного труда, политического или теологического трактата и пр. Неспецифические средства служат выражению неспецифического содержания.

Тем самым расширяется сфера культурного творчества. И расширяется круг людей, включенных в этот процесс. Можно сказать, что рождается «нехудожественная самодеятельность» как способ выражения обыденного общественного сознания.

Со временем это должно привести и к расширению круга потребителей «искусственной реальности». Пока данный жанр творчества не пользуется популярностью. И главным образом потому, что претендует на искусство. Его творцы дезориентируют своих потенциальных почитателей. Посещая выставку «современного искусства», люди, естественно, применяют критерии искусства, то есть в данном случае неадекватные. И не найдя искусства, вычеркивают из поля своих интересов данный вид творчества.

Но претензии творцов «искусственной реально сти» на художественное творчество имеют и более серьезные отрицательные последствия.

Претендуя на «современное искусство», они замещают собой искусство, вытесняют его с помощью различных общественных институтов. Нанося тем самым огромный вред художественной культуре общества. Свидетельство тому постоянная экспозиция искусства России XX века Государственной Третьяковской галереи, где раздел последних десятилетий века почти полностью заполнен постмодерновыми артефактами. Аналогична «экспозиция» и современных монографий, посвященных искусству XX века (например, Н. Степанян «Искусство России XX века. М., 1999). Это значит, что творчество действительно современных художников не востребуется, не выставляется, не репродуцируется, не покупается музеями. Искусство маргинализируется, оказывается «на обочине» культуры, а то и в ее «подполье». На поверхности же «плавает» то, что искусством не является.