Искушение леди - [7]

Борд оттолкнул игорный столик. Карты, стаканы и монеты разлетелись в стороны. Он злобно прошипел в лицо Тони:

– Ты ее недостоин. Я скорее умру, чем допущу, чтобы она вышла за тебя замуж.

Тони стиснул зубы.

– Ты переходишь все границы, – предостерег он бывшего приятеля.

– Когда имеешь дело с собакой, никаких границ не существует, – огрызнулся Борд.

На такое оскорбление не отреагировать было невозможно.

– Я требую удовлетворения.

– С удовольствием, – ровным голосом ответил полковник. – И я решу проблему, разрубив тебя пополам.

Тони не потрудился ответить. Он прекрасно владел шпагой и стрелял из пистолета. Когда становишься предметом шуток и острот, причем отнюдь не безобидных, то быстро обучаешься искусству постоять за себя. Так что его ловкость в обращении с оружием скажет лучше всяких слов. Особенно если учесть, что защищать свою честь подобным способом ему приходилось неоднократно.

Лонгест не сказал ничего, но выглядел вполне удовлетворенным.

Борд гордо выпрямился.

– Мы встретимся на рассвете, раз уж ты так торопишься в Йоркшир. В конце концов, нельзя же допустить, чтобы обручение и дело чести мешали деловым интересам.

Последние слова он буквально выплюнул. Впрочем, Тони не удивился. Многие относились к нему с презрением только потому, что ему нравилось работать.

– До завтра, – любезно ответил Тони.

Борду не оставалось ничего другого, кроме как откланяться, что он и сделал, расправив плечи и унося с собой оскорбленную гордость. Кристоферсон последовал за ним.

– Пылкий молодой человек, – меланхолично заметил Лонгест. – Почему-то, побывав хотя бы раз на поле боя, они проникаются убеждением, что и во всех прочих случаях можно идти напролом. – Он отдал слугам распоряжение убрать со стола и принести непочатую бутылку бренди. – А теперь, Бернелл, предлагаю обсудить финансовую сторону нашего союза, как подобает истинным джентльменам.

Истинным джентльменам.

Лонгест улыбнулся.

– Хочу заранее предупредить, что дешево Амелию я вам не отдам.

– Я и не рассчитывал на это, – откликнулся Тони. В конце концов, все имело свою цену – и респектабельность в том числе.

На следующее утро, которое выдалось хмурым и облачным, Тони встретился с Бордом под одним из каштанов в Гайд-парке, где быстро и безжалостно пролил первую кровь. Секундантом с его стороны выступал Аллендэйл, поверенный. Борд пожелал было драться до смерти, но секунданты полковника увели его буквально силой.

Не нанеся урона своей чести, Тони и Борд расстались. Врагами.

Исход поединка не доставил молодому графу удовольствия. Стерев кровь со шпаги, он ощутил себя еще более одиноким, чем раньше.

Подошел Аллендэйл и протянул ему шляпу. Пряча шпагу в ножны, Тони сообщил:

– Я женюсь, Аллендэйл. Через два месяца.

– Очень хорошо, милорд, – последовал лаконичный ответ. У поверенного, ровесника Тони, были песочного цвета волосы и бледно-голубые глаза, скрывавшиеся за стеклами очков.

Тони бросил взгляд в сторону экипажа, увозившего Борда и его секундантов. Они отвезут его домой, перевяжут раны и станут выражать сочувствие, называя графа Бернелла мерзавцем и подлецом. А Тони предстоит возвращение в пустой дом.

Он перевел взгляд на своего верного помощника.

– Разве вам нечего сказать мне, нечего посоветовать? Ни добрых слов, ни предостережений? Ведь вы женаты уже… – Тони умолк, внезапно осознав, как мало ему известно о жизни своего поверенного. А ведь Аллендэйл работает бок о бок с ним уже более пяти лет. Он переманил его у герцога Кенмора, и впоследствии оказалось, что это был очень мудрый поступок. Советы и опыт Аллендэйла помогали Тони неуклонно взбираться по ступеням социальной лестницы, ведущей к успеху и признанию.

– Восемь лет, милорд.

Тони никогда не видел супругу своего поверенного. Когда он бывал в городе, они с Аллендэйлом часами просиживали за работой, но никогда не говорили на личные темы.

– А стоит ли вообще женитьба той цены, которую за нее приходится платить? – цинично поинтересовался Тони.

– Я получаю от нее истинное удовольствие.

Неожиданно теплая нотка, прозвучавшая в голосе обычно сдержанного поверенного, не осталась незамеченной Тони.

– Я тоже на это рассчитываю, – откровенно признался он.

Аллендэйл кивнул, но ничего не сказал. Не хлопнул Тони по спине, сопроводив этот жест добрыми пожеланиями. Не начал подшучивать над ним. Не стал демонстрировать радушие и дружелюбие. Впрочем, поверенный ведь и не был другом, всего лишь наемным; работником, которому платили за услуги.

– Впрочем, оставим это, – спохватился Тони. – У нас еще немало работы, если я собираюсь уехать завтра с первыми лучами солнца.

Он зашагал к поджидающим лошадям, Аллендэйл последовал за ним.

Они прошли несколько ярдов, когда Аллендэйл спросил:

– Вы позволите высказать одно замечание, милорд?

– Да, что именно? – ответил Тони, мысли которого уже были в предстоящей работе. Он протянул руку, чтобы взять поводья своей лошади.

– Вы не производите впечатления человека, которому может прийтись по нраву холодная постель.

Неожиданное дружеское расположение, прозвучавшее в словах поверенного, словно открыло запертую доселе дверь.

– К чему вы клоните, Аллендэйл?