Искушение герцога - [7]

— Да к черту этого Портера, и пусть Хантсли провалится ко всем чертям!

Дядя схватил племянницу за плечи, и та задохнулась от неожиданности.

— Ваша светлость!

— Слушай внимательно, девочка! — воскликнул он, впиваясь пальцами в ее плоть. — В роду Киэрли не бывало тупиц, а беседы с тобой убеждают меня в том, что ума у тебя побольше, чем у большинства леди твоего возраста.

— Благодарю за...

— Помолчи! — прикрикнул на нее дядя, и зрачки его расширились от злости. — Я пытался действовать деликатно, но вижу, что придется говорить напрямик. Хантсли никогда на тебе не женится. Его бабка и твой упрямый дед навязали ему тебя, поскольку твое безукоризненное происхождение и немалое состояние считались желанным приобретением для семейки Тауэрс.

У Грейс сжалось горло, когда дядя высказал вслух то, чего она всегда в душе боялась.

— Но ведь ничего не изменилось!

— Все изменилось совершенно, — сказал, насмешливо взглянув на нее, дядюшка. — Вдовствующей герцогини больше нет, Хантсли не намерен жениться, а тем более брать в жены ту, кого не сам подыскал. Пора, дорогая племянница, посмотреть правде в глаза. Хантсли тебя бросил. В эту самую минуту он рыщет по Лондону в поисках новой дамочки, которая согрела бы его постель. И ему сгодится любая, лишь бы не ты.

Слова эти были неимоверно жестокими. Грейс оттолкнула дядю и встала с дивана. Правду ли он говорит? Лгал ли ей мистер Портер столько лет — для того только, чтобы герцог имел возможность пользоваться ее состоянием? Что же произойдет, когда ей исполнится двадцать один год, а заключенное соглашение так и не будет исполнено?

— Вижу, я тебя огорчил. — Дядя тоже поднялся с дивана и подошел к племяннице. Ласково положил руку ей на плечо. — Прости, дитя мое. Правда — слишком тяжкое бремя для невинной души.

По-прежнему не соглашаясь с ним, Грейс упрямо тряхнула головой.

— Я напишу мистеру Портеру. Нет... самому герцогу. Потребую немедленной встречи.

— А сколько писем ты написала Хантсли за эти годы? — мягко заметил дядюшка. — И сколько раз он не оказывал тебе любезности хотя бы ответить?

Слишком много раз.

Грейс почувствовала, как дядюшка вкладывает ей в руку платок. Мысленно она чертыхнулась, поняв, что по щекам потекли слезы.

— Я и не думала плакать, — пробормотала она, промокая слезы.

— Ну разумеется, дитя мое!

Вытирая лицо платком, Грейс исподтишка поглядывала на дядю. Хотя голос его звучал ласково, глаза горели торжеством, и это немало ее обеспокоило. Предупреждения дедушки о том, что дяде нельзя доверять, проливались бальзамом на ее раненое сердце.

— Вы очень добры, дядюшка, — промолвила она, возвращая ему платок. — Мне горько противоречить вам, но я уверена, что вы заблуждаетесь насчет герцога Хантсли. Он приедет за мной.

— А если заблуждаешься ты?

— Тогда я не выйду за него замуж, — спокойно ответила Грейс. — Я буду уже совершеннолетней и смогу сама распоряжаться своим состоянием. И благовоспитанное лондонское общество с радостью примет наследницу такого титула.

— Не совсем так, дорогая племянница. — Сухое лицо герцога Стрэнгема посуровело, на нем резче обозначились глубокие морщины — печать, наложенная неумолимым временем. — Если Хантсли не женится на тебе до дня твоего совершеннолетия, то все твои поместья и капиталы перейдут в мои руки, ибо я твой единственный родственник мужского пола.

Грейс не верила своим ушам. Почему раньше никто ничего ей об этом не говорил? Дяде она заученно улыбнулась.

— Я уже не ребенок, дядюшка, и смогу сама управлять своими имениями.

Ее управляющий и мистер Портер много лет помогали ей в этих вопросах. Почему же она теперь не сможет продолжать в том же духе?

— Суд посмотрит на это по-другому, — четко выговаривая каждое слово, произнес дядя. — Если Хантсли не исполнит договор, тебя больше не будет защищать имя и влияние Тауэрсов. А суд, не сомневаюсь, посмотрит на это дело моими глазами. Да и покойный брат хотел бы, чтобы о его дочери заботился я.

Грейс почувствовала, что загнана в угол. Она все же сумела не попасться на дядюшкины уловки.

— Я вам весьма признательна за благородный порыв. Но, думаю, в ближайшие недели вы сможете убедиться в том, что беспокойство ваше не имеет под собой оснований: герцог Хантсли на мне женится.

— Глупенькое дитя, — ласково улыбнулся ей дядя, покачивая головой. — Ладно, будем ждать унизительного конца. Я еще приеду к тебе.

Грейс отвернулась, чтобы избежать невинного поцелуя, который дядюшка хотел было запечатлеть на ее щеке.

— Всего доброго, дядюшка. Прислать вам приглашение на свадьбу?

— Хантсли сейчас, — с жалостью глядя на нее, сказал дядя, — скорее всего развлекается с очередной покоренной им дамочкой, а ты здесь распускаешь передо мной перья. Возомнила, будто он человек чести в тех делах, что касаются тебя. Молю Бога, чтобы при следующей нашей встрече Он вразумил тебя.

Едва затворилась дверь, Грейс без сил рухнула в ближайшее кресло. Но не успела она закрыть лицо руками, как дверь снова открылась и в комнату вбежала Розмари.

— Ну, слава Богу, его светлость наконец-то уехал! Сегодня он пробыл у вас дольше, чем обычно. Даже представить себе не могу, как только вы... — Тут она заметила, что у Грейс помертвевшее лицо, и прервала свои горячие обличения герцога Стрэнгема. — Ах, бедная девочка... что вам такого наговорил дядя?