Искушение добродетели - [46]

Закончив сервировать стол, дворецкий вышел.

Нельзя сказать, что за ужином велась оживленная беседа. Лоуренс добросовестно ухаживал за своей женой, но на все вопросы отвечал односложно и как-то нехотя. Вивьен рассеянно ковыряла вилкой в тарелке и с тоской думала о том, что это ее свадебный ужин. Ужин, который большинство женщин запоминает на всю жизнь, а ей даже не удается поговорить со своим мужем. Она попыталась исправить положение и робко заметила:

— Твой дом просто великолепен, а слуги все такие милые и старательные.

— Я знаю, но вообще-то это довольно странно, учитывая, что им, бедолагам, приходится терпеть присутствие моей матери по несколько месяцев в году. — Лоуренс разрезал ростбиф и принялся меланхолично его жевать. — Кстати, тебя не должно смущать то, что Беатрис называет тебя не иначе как «эта шлюха». Наберись терпения: лет через пять она смирится, и вы прекрасно поладите.

У Вивьен кусок застрял в горле. Она покраснела и судорожно отхлебнула из своего бокала. Когда к ней возвратился дар речи, она спросила:

— Та женщина в сером, которая была в церкви, — твоя мать?

— Ты поразительно догадлива, — усмехнулся Лоуренс. — Беатрис ужасно строга ко всем окружающим и твердо знает, что пристойно, а что непристойно. В частности, непристойной она считает верховую езду. И если женщина моложе сорока лет употребляет спиртное — это непристойно, а если она к тому же не носит чепец — это просто кошмар. Однако больше всего моя мать презирает распутниц и людей, которые много смеются. Ну и, разумеется, никакой игры на пианино — это верх неприличия, — Лоуренс покровительственно похлопал Вивьен по руке. — Я говорю тебе это, чтобы не запугать, а подготовить к жизни здесь, в Торндайке. Ну-ну, не переживай, со временем обживешься и еще будешь нахваливать этот «райский уголок».

Вивьен сильно сомневалась в том, что когда-нибудь полюбит Торндайк и сможет поладить с его матерью. Там, в церкви, эта женщина действительно смотрела на нее, как на шлюху.

Руки Вивьен заледенели, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Она должна что-то сказать ему, как-то объясниться, иначе просто взорвется.

— Лоуренс… я сожалею о том, что случилось. Я хотела скандала не больше, чем ты.

— Вот как? — Он откинулся на спинку стула. — Извини, но мне трудно в это поверить. Хотя, с другой стороны, мне некого винить, кроме себя. Ты ведь с самого начала заявила, что намерена выйти замуж. Просто я слишком увлекся новой игрой и переоценил свой опыт. Впрочем, я был уверен, что твои матримониальные планы направлены на кого-то другого, и никак не ожидал подвоха.

— Они и были направлены на другого! — раздраженно воскликнула Вивьен. — На любого другого, только не на тебя. — Она стиснула руки в кулаки. — Ты, знаешь ли, слишком самоуверен. Если бы у меня был выбор, я ни за что не вышла бы за тебя замуж. Знаешь, как называют тебя подруги моей матери? Живой порок! О, теперь я понимаю, почему Гладстон так хотел защитить меня от тебя. Жаль, что ему это не удалось.

— Ошибаешься, милая, еще как удалось. Он сделал то, что хотел сделать, а именно — унизил меня. Единственное, что я хотел бы знать: кому принадлежала сама идея ловушки? Тебе? Гладстону? А может быть, твоему родовитому папаше?

Вивьен уставилась на него, пораженная столь нелепой догадкой. Неужели он и в самом деле думает, что она предала его? И это после всего того, что между ними было…

— Я всегда говорила тебе правду, и мне жаль, что ты мне не веришь. Не знаю, как убедить тебя и стоит ли вообще это делать.

— Стоит.

— Зачем, если каждое мое слово ты подвергаешь сомнению?

— Затем, что я хочу выслушать твои объяснения, — он наклонился вперед, — меня забавляют твои выдумки.

Вивьен отшатнулась как от пощечины.

— Ну признайся, ты виделась с Гладстоном тогда, в опере?

Она отвела глаза и коротко ответила:

— Да.

— И ты сказала ему, что я помогаю тебе искать мужа?

— Да. А он мне сказал, что ты распутник и мне следует тебя остерегаться. Жаль, что я не прислушалась к его совету.

— Так почему же ты не послушала его, этого благодетеля и покровителя молоденьких девушек?

Что она могла ответить? Что на самом деле считает его великодушным и порядочным человеком и благодарна ему за сдержанность и уважение? Что она без ума от него? Он, разумеется, рассмеется и не поверит ни единому слову.

И все-таки Вивьен решила сказать правду:

— Я не послушала Гладстона по той же причине, по которой не сказала тебе, что видела его. Он так непримирим и несправедлив к тебе, что я не смогла его разубедить. — Она помолчала, потом продолжила: — Если вдуматься, вы с Гладстоном очень похожи. Вы оба заблуждаетесь относительно друг друга. Ты считаешь его лицемером, а он тебя пошлым развратником, и оба вы ошибаетесь. К несчастью, он упорно отказывается поверить, что ты честен и можешь быть моим другом, можешь сочувствовать и помогать мне просто так, без задней мысли. И ты, и премьер-министр судите всех и вся лишь по внешнему виду, но вещи не всегда таковы, какими кажутся. Мне думается, ты, как никто другой, должен бы это знать. Разве кто-нибудь поверит в то, что мы не были любовниками, хотя столько времени провели вместе? И тем не менее это правда.