Искушение Данте - [78]
— Я говорю о безграничной силе светил. Они — краеугольный камень мироздания. Как я уже вам говорил, именно они превращают нас в то, какие мы есть.
— Но в небесных гротах нет цепей, сковывающих наш дух. Он свободен в своем выборе и своих желаниях. Ваши рассуждения не только неверны, но и граничат с богохульством. Осмотритесь по сторонам даже внутри этой убогой таверны: мельтешение рук и ног, чувства и страсти, даже ваши непредсказуемые поступки, — разве они не доказывают справедливость того, о чем я говорю? Людьми руководят отнюдь не небесные силы, решившие все заранее. Сила звезд в некоторой степени предопределяет лишь те или иные наши склонности. Она помогает осуществить Божью волю, а не противодействует ей. А торжество справедливости равнозначно торжеству Божьей воли!
— Вы ошибаетесь, мессир Алигьери. Сила звезд, возможно, и не велика на безграничном пространстве вселенной, но над нашими головами и у нас под ногами эта сила увеличивается во стократ. Разве вам не известно, что камни в недрах земли удерживают в себе эту силу? Разве алмаз не царь всех минералов и при этом не зарывается на самую большую глубину так, что почти сливается с земной основой? А происходит это оттого, что в земных недрах пучок лучей не разливается, как на поверхности, а собирается вместе, как солнечный свет, проходящий сквозь линзу.
— Вы полагаете, что в недрах земли сила звезд особенно велика?
— Да, да! — просиял астролог. — Именно так. Ведь сказано же: In interiore terrae erimus sicut deos» — «В недрах земли мы будем как боги!»
— Но ведь Всевышний отделил свет от тьмы, как сушу от воды! Он дал человеку во владение свет и сушу, населив воды и тьму страшными чудовищами. Земные недра отнюдь не земля обетованная, а логово Люцифера! — гневно воскликнул поэт.
— А куда же было бежать этому князю ангелов, если не туда, где все сливается воедино, и господствует сильнейшая из сил?
Удрученный такими рассуждениями Данте уже собирался дать на них достойный ответ, когда на него нашло озарение. Вспомнив колодец под церковью Сан Джуда, огарки свечей и заклинания, которые слышал Джанетто, поэт впился взглядом в лицо астролога, изучая его орлиный профиль.
Значит, это он старался зарыться под землю, разыскивая там звездную силу! Это он распевал песнопения в этом страшном месте!.. А Амброджо? А Теофило? Жертвой какой силы пали они?.. Вот как все, оказывается, просто и до боли глупо! Никто здесь ничего не замышляет ни против Флоренции, ни против Церкви, ни против гвельфов! Мудрецы Третьего Неба ополчились на самого Бога!
Медленно поднявшись со стула Данте окинул взглядом собравшихся за столом.
— Вы все разделяете взгляды мессира Франческо? — спросил он их ледяным тоном. — Никто не хочет возразить?
На ноги вскочил Бруно. Он был очень взволнован и начал уже что-то говорить, когда его слова потонули в страшном грохоте у дверей таверны, в которую ввалились вооруженные люди. Сидевшие у самых дверей посетители вскочили и бросились прочь, опрокидывая столы и стулья.
Повернувшись к дверям, Данте схватился за рукоятку кинжала, спрятанного под одеждой, прикидывая, как бы побыстрее выбраться на середину помещения.
Впрочем, он тут же успокоился, узнав предводителя людей ворвавшихся в таверну. Тот озирался по сторонам, словно кого-то искал, и поэт пошел прямо к нему, расталкивая метавшихся по таверне людей.
— Как вы кстати, капитан! — пробормотал Данте и положил руку на плечо начальнику городской стражи, раздававшему команды своим людям.
— Слава богу, это вы, мессир Алигьери! Я ищу именно вас. Вы должны отдать мне приказ разогнать головорезов из семейств Черки и Донати, которые не пожелали покинуть город, взялись за оружие и устроили резню возле Понте Веккьо. Сейчас я отправлюсь туда с моими стражниками, но нас должно сопровождать официальное лицо! Я даже захватил в Сан Пьеро ваши регалии!
К Данте подошел стражник и подал ему шапочку и позолоченную булаву.
— А вы не пробовали обращаться к другим приорам? — раздраженно спросил Данте, вырвав регалии из грязных рук стражника.
— Пробовал, но они…
— Что «но они»?!
— Они ничего не хотят слышать. Наверное, они испугались.
— Чего же? Кучки бездельников с ножами?
— Нет. Они боятся восстания.
Данте хотел покрыть бранью трусливых приоров и тупого капитана, не способного без него разогнать головорезов, но промолчал, увидев, до какой степени встревожен начальник стражи.
Может, он прав, и опасность действительно велика? Если «белая» и «черная» партия начнут резать друг друга до того, как из Флоренции будут изгнаны их главари, весь город погрузится в хаос! Тогда обязательно вмешается Бонифаций, который вполне может обратиться за помощью к французскому королю, давно мечтающему разграбить Флоренцию. Вот этого нельзя допустить!
Водрузив на голову шапочку, Данте приказал стражникам следовать за ним и направился к двери. Перед выходом он обернулся на ученых мужей с Третьего Неба и мысленно пообещал себе скоро вернуться за одним из них…
Глава XXII
Предательство
В тот же день после захода солнца
