Искушение Данте - [79]

— А что послужило поводом для бунта? — с трудом переводя дух, спросил Данте.

— Кто-то распространил слух о готовящемся изгнании предводителей враждующих семейств. Тогда и Черки и Донати схватились за оружие, чтобы защитить своих людей и заодно посчитаться с соперниками.

Поэт в бессильной ярости сжал кулаки. Кто-то из приоров оказался предателем! Он все рассказал тем, кого должны были быстро и скрытно выдворить из Флоренции, и вспыхнул бунт.

Озабоченно пересчитывая окружавших его стражников, Данте прикинул, что их не хватит, чтобы усмирить взявшиеся за оружие семейства Черки и Донати. Только Донати могли выставить пятьсот вооруженных бойцов.

Надо бы вызвать арбалетчиков! А может, даже попросить у Акваспарты его наемников! Но разве он даст?! Ведь он спит и видит пылающую Флоренцию!.. А что, если действительно поджечь дрова и водяные мельницы вдоль Арно? Может, бунтовщики бросятся спасать свое добро и забудут о сваре?

Впрочем, Данте тут же прогнал эту продиктованную отчаянием мысль.

Чем ближе к мосту, тем громче становились шум и крики. Темноту осветил огонь факелов в руках у противников.

«Что за интерес резать друг друга во мраке?! — подумал запыхавшийся поэт. — Ночью же ничего не разберешь! А днем можно было бы выбрать в толпе соперников того, кто больше всего не по душе, оскорбить его и зарезать, скрывая личную неприязнь под маской политической борьбы!»

При этом у Данте возникло подозрение, что кто-то специально организовал эту схватку ночью, чтобы осуществить под ее прикрытием свои тайные замыслы.

— А кто стал зачинщиком беспорядков? — спросил поэт у начальника стражи, но прежде чем тот успел ответить, сам удивился бессмысленности своего вопроса. Он и сам прекрасно знал, что вражда между соперничающими семействами накалилась до предела.

— Все началось с указа об изгнании глав этих семейств! И какой только осел его издал?!. Это все из-за него! Вот что нам теперь прикажете делать?!

— Что ты понимаешь в политике, болван?! Ты же не видишь дальше собственного носа! — взревел Данте, оскорбленный тем, что полуграмотный начальник стражи осмелился ставить под сомнение его решения.

Что же, ему придется теперь уговаривать не только тупых, трусливых и продажных приоров, но и эту закованную в доспехи скотину?!

Поэт с трудом удержался от того, чтобы влепить пощечину покрасневшему капитану, но в глубине души и сам засомневался в правильности своего решения.

Он издал указ об изгнании из Флоренции зачинщиков прежних беспорядков в отчаянной попытке спасти почти безнадежное положение. Это был рискованный шаг. Поэт надеялся, что повторится чудо тридцатилетней давности, когда Флоренция не погибла во время резни, которую учинили друг другу гвельфы и гибеллины.

Но тогда были живы великие люди вроде Фаринаты дельи Уберти и Моски де Ламберти… А сегодня кто спасет город?

Данте казалось, что рассчитывать он может только на свои собственные силы.

Да, кажется, настал звездный час Алигьери!

— Скажи мне, простая душа, — поэт задал начальнику стражи неожиданный вопрос, — зачем, по-твоему, я родился под знаком Близнецов?

Неискушенный в астрологических премудростях капитан удивленно вытаращил глаза и даже попятился.

С другой стороны реки «черные» выкрикивали оскорбления в адрес «белых», собравшихся за подъемом на мост Понте Веккьо и топтавшихся там с факелами в руках.

Данте с облегчением заметил, что забияк меньше, чем он думал.

Может, их еще удастся усмирить?

— Как понять, что это «черные»? — спросил он у капитана.

В неверном лунном свете видна была только беспорядочная толпа по ту сторону возвышения.

А вдруг это и есть загадочные гибеллины, о которых ходят упорные слухи?

— У них на знамени Святой Георгий, — ответил капитан. — А у наших — Иоанн Предтеча!

В Данте чуть не попало несколько камней, отскочивших от деревянных стен лавок. Поэт спрятался за изуродованной статуей Марса, возвышавшейся на середине моста. С другой стороны реки внезапно вспыхнул яркий огонь.

На той стороне реки «черные» стянули штаны и презрительно показывали противникам голые задницы.

Потом на мост въехал всадник — широкоплечий мужчина с большой головой и пышной седой бородой.

Увидев его, Данте поморщился. Даже на приличном расстоянии он разглядел в свете факелов лицо всадника.

— Проклятый Корсо Донати! — прошипел рядом с поэтом капитан. — Главарь этих разбойников! Нет чтобы их утихомирить, он гарцует здесь, разжигая бунт против законных властей! Надо бы поступить с ним так, как это делают в Пизе!

— А как делают в Пизе? — рассеянно спросил Данте.

— С такими, как он? Их заживо замуровывают в башни. Или вешают на реях галер, вымазав тело смолой, чтобы дольше не разлагалось! Так они и висят там в небесной могиле…

Данте вспомнил о страшной смерти графа Уголино, замурованного в Голодной башне со своими сыновьями.

Хорошо бы вымазать Корсо Донати смолой и повесить, чтобы он долго болтался на виселице в назидание себе подобным!

Внезапно на Данте нашло озарение. Как же он раньше об этом не подумал?! Небесная могила! Внизу то же, что и вверху! Разве не это он слышал? А вдруг это и есть путеводная нить Ариадны, которую он так долго и упорно искал?!