Искушение Данте - [25]

Там стояли под погрузкой повозки торговцев тканями, отправлявшихся на ярмарки севера Италии. В узком переулке стоял невыносимый смрад от конского навоза, разогретого жаркими лучами солнца. Над ним кружились тучи обезумевших мух, лезших прохожим в рот, нос и глаза. Однако, несмотря на жару, улочка кишела людьми, они закрывали лица от мух платками и покрывалами.

— Я хотел бы поговорить с вами, мессир Алигьери, отнюдь не о достоинствах или недостатках наших учителей, — продолжал Августино, отгоняя насекомых. — Мне гораздо интереснее узнать ваше мнении о преступлении, которое вам поручили расследовать.

Данте ответил не сразу, задумавшись о том, почему Августино это так заинтересовало.

Может, это — простое любопытство, а может — и чувство вины…

— На месте преступления не оказалось почти никаких улик, — сказал наконец поэт. — Ничего, кроме того, о чем я уже говорил.

— Ничего, ничего? — с разочарованным видом спросил Августино. — Я надеялся на то, что ваш острый ум сумеет усмотреть даже в полном мраке то, что не в силах увидеть там наши глаза… Впрочем, меня могли ввести в заблуждение похвалы, которые звучат вам повсюду.

Данте стиснул зубы, а потом стал оглядываться по сторонам, словно заинтересовавшись шнырявшими вокруг людьми.

Потом он снова взглянул на философа и проговорил:

— Однако в связи с этим преступлением у меня сложилось одно любопытное впечатление.

— Какое?

— Мне показалось, что вы знаете о нем гораздо больше меня.

Августино ответил не сразу.

— Полагаю, вы внимательно изучили мозаику, над которой работал убитый, — после паузы сказал он.

— Вы, конечно, ее тоже видели? — спросил Данте, согнав со щеки муху.

— Гигантскую фигуру? Да. Один раз. Вскоре после того, как Амброджо за нее взялся, — ответил Августино и замолчал, ожидая реакции поэта.

— Это похоже на сон Навуходоносора, — осторожно заметил Данте, не упомянув прочих деталей мозаики и того обстоятельства, что половина стены осталась пустовать.

— Довольно прозрачный символ, — подытожил он.

— Эта мозаика — не простое изображение эпизода из Ветхого Завета с помощью игры цвета и форм. В ней был и тайный смысл, который погибший художник пытался выразить своим искусством.

— Значит, и вы считаете, что Амброджо убили из-за мозаики?

— А из-за чего же еще?

Данте пожал плечами и промолчал, но Августино явно ждал его ответа, и поэт проговорил:

— Ну да… Конечно… Наверняка из-за нее. Обычно убивают из-за того, что уже произошло, или для того, чтобы что-то не произошло. Убийство порождено внутренней сущностью жертвы, а что выражает внутреннюю сущность художника лучше его произведений?

Они с Августино дошли до лоджий рынка. Философ остановился у фонтана в форме волчьей головы. Данте почувствовал, что его опять начинает трясти лихорадка, и тоже выпил глоток теплой воды.

— Думаю, вы правы, — сказал Августино. — Наверное, Амброджо допустил ошибку, пожелав изменить первоначальный проект.

— Значит, не вы — управляющие будущим университетом — заказали ему мозаику на этот сюжет? — спросил Данте, вытирая рукавом губы.

Августино вновь усмехнулся. В каких-то своих целях он выдавал Данте важную информацию по капле.

— Да нет. Конечно, мы. Но наш первоначальный замысел был совсем другим. Я даже видел эскиз, который сделал на стене углем один из учеников Чимабуэ. Мы хотели видеть триумф флоры и фауны. Своего рода древо жизни наподобие замечательного изображения в базилике города Отранто.

— И что потом произошло?

— Мастер добился разрешения самостоятельно избрать иной сюжет мозаики, утверждая, что не сможет соперничать с предложенным ему великим образцом.

— И вы ему не поверили?

— У меня сложилось впечатление, что мастер Амброджо считал, что ему нет равных в его искусстве. Порой он доходил чуть ли не до богохульства, утверждая, что сделает церковь Сан Джуда центром мира. Так что он наверняка изменил сюжет по каким-то другим причинам.

Данте задумался, теребя себе пояс.

Что же в малоизвестном эпизоде с Навуходоносором так поразило художника, что тот изменил свои замыслы, рискуя поссориться с заказчиками?! Кроме того, если Августино верно оценил способности Амброджо, почему тот упустил прекрасную возможность прославиться еще больше, превзойдя одно из прекраснейших произведений искусства христианского мира? Что же хотел сказать мастер Амброджо гигантской фигурой старца?

Ответить на эти вопросы мог бы только убитый художник.

Августино думал о том же, что и Данте.

— Хорошо бы расспросить мертвеца, — внезапно проговорил философ.

— Вы думаете, это возможно?

Философ не ответил, словно не решаясь рассуждать на эту щекотливую тему, но явно не желал оставлять поэта в покое:

— Но ведь вы наверняка пытаетесь проникнуть в тайные уголки души убитого художника?

— Разговор с мертвецами — это кропотливое изучение следов, оставленных ими в нашем мире, мессир Августино. Они многое могут рассказать человеку, идущему по ним под руководством знаний и добродетели.

— Думаю, вы правы, но будьте осторожны. Ведь многие пытаются вступить в беззвучный разговор с мертвецами с совсем иными целями. Встреча с такими людьми смертельно опасна. Они считают, что гораздо проще призвать мертвецов в наш мир с помощью волшебства.