Искушение Данте - [23]

Говорить придется очень убедительно, а то вся его политическая карьера полетит в тартарары.

Данте намеревался начать свою речь с восхваления божественной свободы, процитировать «Этику» Аристотеля, а потом его же «Политику»… И все же ему было очень трудно думать о своем выступлении, когда у него перед глазами стояли тело Антилии и посмертная маска Амброджо…

Внезапно Данте за что-то зацепился и чуть не упал. У его ног распростерся человек, вцепившийся ему в одежду. Голова этого человека была замотана грязными тряпками, словно он старался спрятать страшные язвы.

— Монету! Одну лишь монету, и расскажу вам о вашем будущем! — гнусаво взвыл незнакомец.

— Что? Опять?! — Данте выругался и пнул навязчивого предсказателя, которого узнал по гнусавому голосу. Это был один из нищих, весь день толпившихся у дверей Сан Пьеро Скераджо — местной приходской церкви. Этот попрошайка к тому же был и вором, которому уже отрубили палец за кражу.

— Пошел прочь, или я прикажу бросить тебя в темницу!

— Монету! Вы пожалели монету, мессир, а так узнали бы свою судьбу! — вызывающе сказал попрошайка и поплелся прочь.

Хорошо бы на самом деле узнать будущее за пару монет!.. И чего только всем неймется предсказать будущее приору Флоренции?!

Пожав плечами, Данте пошел дальше.

Совет собирался в старинной трапезной монастыря. Войдя, Данте увидел, что остальные пять членов Совета уже сидят за длинным столом, разглядывают какой-то документ и оживленно переговариваются.

Заметив появление Данте, глава гильдии суконщиков громко откашлялся. У поэта сложилось впечатление, что он сделал это, чтобы предупредить остальных.

Потом глава суконщиков изрек:

— Перед нами булла с просьбами папы Бонифация. Мы получили ее от доверенного лица самого папского нунция… «О благороднейшая и возлюбленнейшая Флоренция, свет наших очей, жемчужина наших земель!»

Данте с раздражением следил за тем, с каким благоговением остальные передают друг другу пергамент, которого касался сам папа римский. До этого момента поэт собирался держать себя в руках и влиять на слушателей лишь силой убеждения, но трусость приоров, заранее готовых согласиться с любыми папскими требованиями, вывела его из себя.

Когда булла оказалась у его соседа, Данте вырвал ее у него из рук и швырнул ее на стол.

— Хватит, мессир Лапо! Мы прекрасно знаем, как витиевато умеет писать папа Каэтани. К чему пережевывать его слова? Он что, новый евангелист?! Говорите, чего ему надо!

Сам Данте не имел ни малейшего представления о том, что хочет папа римский, и его преследовало неприятное чувство, словно остальные нарочно держат его в неведении.

— Благородный Каэтани, Его Святейшество Бонифаций VIII просит у нас денег и воинов для подавления мятежа в Тоскании.

Так вот оно что!

Данте знал, о чем идет речь. Этот город в Лациуме последовал примеру Палестины, взбунтовался против папского наместника и объявил себя вольным.

— Ему нужна всего сотня арбалетчиков и немного всадников… Давайте попробуем ему помочь. Вряд ли от этого наш город сильно обеднеет, — неуверенно пробормотал один из приоров.

— Речь идет не о деньгах, мессир Пьетро, а о нашей свободе и о свободе наших друзей! — отрезал Данте. — Ради чего это мы должны плясать под дудку такого продажного и недостойного человека, как этот Бонифаций?!

— Значит, Его Святейшество папа римский продажный? А вы не пожалеете об этих словах, мессир Алигьери?.. Откровенно говоря, нам не хотелось бы разделить незавидную участь, которая ждет вас в будущем. Наша партия «белых» не желает…

— Не забывайте о том, что я тоже принадлежу к партии «белых» и действую в ее интересах. Но у нас должны быть и высшие интересы. Например, благоденствие и безопасность наших сограждан.

— Но ведь речь идет всего о сотне арбалетчиков, — попытался вмешаться миролюбивым тоном приор гильдии менял. — Наверняка мы сможем удовлетворить просьбу папы Бонифация, чтобы он на нас не разгневался, и безопасность наших сограждан при этом не пострадает…

— Вам что, тоже кажется, что сто арбалетчиков для Флоренции мало?! — воскликнул Данте. — Неужели вы не представляете себе, в каком плачевном виде находятся наши вооруженные силы после того, как ими многие годы так отвратительно командовали?! Как вы думаете, кто соберется у нас на Марсовом Поле в случае надобности? Всего лишь несколько тысяч кое-как вооруженных безработных ремесленников. В последний раз они упражнялись в военном деле три года назад. Они ничего не умеют. У них нет командиров. Они не знают, что такое дисциплина, и страшно трусливы. Они мастера только махать кулаками в кабаках. Они будут долго пинать поверженного врага, но разбегутся под ударом хорошо подготовленного войска. С тех пор как закон запретил благородным рыцарям командовать флорентийским ополчением, оно оказалось во власти неграмотных суконщиков и чесальщиков шерсти, этих тупых простолюдинов!..

— Мессир Алигьери! — на другом конце стола вскочил на ноги Лапо Сальтерелло. — Вы говорите о гражданах Флоренции как о сброде, к которому не имеете отношения. А сами-то вы откуда вышли? Не из тех же ли купцов, менял или кого-то еще похуже?!