Искупление. Том первый: Озерон - [4]

Сидящий в кресле внимательно ознакомился с ней. Поразмыслив, он подтверждает запуск спасательной программы. Зажужжали автоматы, готовясь перехватить источник сигнала бедствия. Мягко скользнула в ложе аварийная капсула. Пуск.

Серебристая капля отделилась от астероида. Немного повисев в пустоте, капля резко повернула в нужную сторону и на полном ускорении помчалась к невидимой цели. Идти по пеленгу – примитивно, но крайне эффективно. Вскоре аппарат настиг объект поиска. Осторожно магнитный щуп зацепил свернувшуюся на манер эмбриона фигурку. Затянув несопротивляющееся тело в мягкое нутро, капсула легла на обратный курс, попутно анализируя найденный объект и передавая информацию на станцию.

Скользнув взглядом по ежесекундно обновляющимся данным, силуэт в кресле нечеловечески резким движением поднялся и направился к выходящему на поверхность шлюзу. К моменту прибытия капсулы он уже подготовил все необходимое для встречи неожиданного гостя.

–

Освободив техника от скорлупы скафандра, он подключил тело к автодоку. Аппарат сразу же запищал, обнаружив подозрительный предмет в большом пальце правой руки. Началась подготовка операции по удалению – автодок ввел обезболивающее. Внезапно техник забился в конвульсиях. Времени для раздумий нет – спасатель прижал локтем дергающееся в конвульсиях тело. В руке тускло засветилось энерголезвие – и он решительно отсек палец страдальца.

Он уже видел такое – в армии Империи всем вживляли чип, контролировавший ЦНС бойца. По ним идентифицировали личность, эти же чипы подавляли страх. И в случае пленения или попытки допроса чип выполнял истинное предназначение – уничтожал носителя, вызывая одновременное сокращение всех мышц до такой степени, что невозможно даже дышать. В результате, наступала смерть от асфиксии.

Видимо, осмотр автодоком и введение транквилизатора чип расценил как попытку допроса.

Дождавшись, пока автомат завершит необходимые процедуры, он отнес все еще бессознательного техника в свободную анабиозную камеру. Поразмыслив, он отправился в свою каюту, на дверях которой значилось: «А-2715. Андроид специального назначения»

ДЕНЬ «А».

Тяжелое марево нависло над землей. С трудом летают даже мухи, натужно гудя в неподвижном горячем воздухе. Горы вздымаются к бесцветным небесам, неся на своих склонах память о тысячелетиях. Они были свидетелями рассвета человечества, приютив первых людей в пещерах. Они же молчаливо наблюдают его предсмертную агонию…

По склону, растянувшись цепочкой, продвигается отряд разведчиков. Серая невзрачная форма без опознавательных знаков отлично маскирует их на фоне желтовато-серой травы и валунов.

Пот заливает глаза Историка. Отряд в пути уже третий день. Ноги давно перестали чувствовать что-либо, мозг работает автономно – перебежка от валуна к валуну, жесты Лиса и тихий голос Кранца из рации, ожидающего на точке. Усталость сливается с окружающим жаром, гнетет и пригибает к земле. Хочется прислониться к одному из этих горячих камней и уснуть в их тени. Отяжелевшее от постоянного напряжения сознание постепенно проваливается в безразличие. Терпкий привкус полыни во рту поддерживает некоторый тонус.

Еще пара перекатов из укрытия в укрытие – и вот уже они у входа в пещеру. Из полутьмы выступил суровый и угрюмый Кранц. Он молча показал им «следуйте за мной» и скрылся в глубине.

Тяжело переставляя одеревеневшие ноги, Историк дотащился до конца залы. Сухой пол пещеры показался ему самым мягким ложем в мире. Он удовлетворенно закрыл глаза. Здесь им предстояло провести не меньше десяти дней, просто сторожа горный проход. После адского штурма города, где отряд был на самом острие атаки и дважды чуть не погиб в полном составе, эта миссия казалась извинением командования перед разведчиками, брошенными против танков и укрепленных позиций противника.

Но Историк не смог уснуть. Его расслабленный мозг напоминает сложный механизм, очень долго работавший на износ и требующий сейчас ремонта. Слишком много произошло за этот год. Из невнятной мешанины выпрыгивающих как пружины мыслей собралась картина…

Воспоминание. Это был первый потерянный город. Они должны прикрывать отступление – так называли власти панический бег всего живого из каменной ловушки. Никто не питает иллюзий – победить невозможно, можно только замедлить ход неумолимой машины уничтожения. Противник превосходит их по численности в пять раз, успеть бы унести ноги. Ставка делается на тактику полного разрушения – в руинах и на пепелище невозможно расквартировать гарнизон, нет запасов провизии и воды. А значит, противник вынужден ждать поставок, что позволит выиграть несколько дней, а может даже неделю.

Отряд Кранца держит под наблюдением центр города – при приближении противника должна сработать артиллерия, их роль как наводчиков неоценима.

Историк лежит на полуобрушеной крыше трехэтажного дома – постаралась вражеская авиация. Прошло несколько часов, но усталости нет – холодноватый воздух с частичками пыли несколько бодрит. Мягкая сажа и крошка делают ложе чуть удобней, чем просто жесткий бетон, на котором их учили вылеживать без движения по двадцать часов. Внимание сосредоточено на мелких деталях. Какое-то неуловимое движение в трехстах метрах от позиции привлекает его. Он прильнул к окуляру, попутно доложив по рации.