Искупление - [13]

– Ты живой? – настойчиво повторила девочка.

– Пока живой… – выдавил из себя Стас. – Но это временно…

Подавив стон, он попытался поднять руку и морщась от боли, слегка шевельнул ею. Вроде рука двигалась, значит, кость не задета. «Что ж, первая хорошая новость за сегодняшний день», – пронеслось у него в голове.

Девочка тем временем не сводила с него больших светлых глаз, в которых испуг сменялся отчаянной решимостью.

– Тогда убирайся отсюда! Это мой дом! – она шагнула к нему и замахнулась палкой. Решимость явно победила страх, и девочка отважилась на активные действия. Похоже, она была настроена защищать свое убежище всеми имеющимися у нее силами.

– Уходи! – палка-лапа со свистом пронеслась возле его головы, перед глазами пролетели ржавые гвозди. – А то сейчас как дам!

«И ведь даст… – снова мелькнуло в голове у Стаса. – Для нее, беспризорницы, родившейся и выросшей на помойке, это в порядке вещей… А я сейчас даже постоять за себя не в силах…» Ситуация показалась ему столь нелепой, что Стас, несмотря на всю ее безысходность, чуть не рассмеялся: подумать только, маленькая бомжиха, пигалица от горшка два вершка, собирается побить палкой с гвоздями его, здорового мужика! Его, миллионера, владельца одной из самых известных московских строительных компаний, нищая девчонка гонит его, как какого-то жалкого бродягу…

– Тихо, тихо! – Стас предостерегающе поднял здоровую руку. – Уймись. Не бойся меня. Я не сделаю тебе ничего плохого. Просто еще немного побуду здесь…

– Нет! – девочка снова взмахнула своим оружием. – Уходи! Нечего тебе тут делать!

Стас невольно вздохнул, и колыхание грудной клетки тотчас отозвалось усилением боли в левом плече.

– Ну, хорошо, хорошо… – примирительно сказал он. – Я уйду, если ты так настаиваешь… Сейчас уйду.

В этот раз вставать было еще тяжелее, чем в прошлый. Опираясь на здоровую руку, Стас кое-как приподнялся, но тут же с громким стоном опять свалился на грязный пол.

Внимательно наблюдая за ним, девочка опустила палку и сперва чуть отступила назад, а потом вдруг подошла ближе, заглянула ему за спину и принялась что-то там рассматривать.

– Это кровь! – испуганно воскликнула она. – Так много!.. Ты что – упал, разбился? Или подрался?

– Я ранен, – неохотно признался Стас.

– Ранен? – Девочка еще больше заволновалась.

– Да… Надеюсь, несильно, – Стас пытался говорить бодрым голосом, но это получалось у него весьма неважно.

– Так надо милицию вызвать! – тут же выдала девочка.

Будь на месте Стаса другой человек, менее погруженный в свои проблемы, он, возможно, удивился бы этой фразе, столь неуместной в устах маленькой бомжихи. Так, наверное, мог бы сказать благополучный ребенок, воспитанный в семье законопослушных граждан и с детства приученный к мысли, что добрые дяди милиционеры бдительно охраняют его покой и безопасность – но никак не беспризорница, для которой стражи порядка обычно представляют реальную угрозу. Однако Станиславу в тот момент было совершенно не до подобных тонкостей. И потому он торопливо проговорил:

– Нет-нет! Ни в коем случае!.. Никакой полиции…

– Тогда тебе нужно к врачу, – предложила маленькая собеседница. Но Стас отверг и эту идею.

– Я не могу, – он помотал головой. – Меня ищут… Мне надо спрятаться…

И замолчал на полуслове. В самом деле, не рассказывать же этой пигалице об ОМОНе и киллере… В том, что человек, стрелявший в него на Тверской, был профессиональным убийцей, которому его, Стаса, специально заказали, он уже не сомневался.

Некоторое время девочка молча смотрела на него. И если бы в этот момент рядом нашелся какой-нибудь досужий наблюдатель, которому пришла бы охота приглядеться к выражению лица маленькой бездомной, то он сразу понял бы, что в ней борются два мотива – стремление помочь попавшему в беду человеку и нежелание ввязываться в непонятную ей и, возможно, опасную историю. Уж старый вяз, например, точно бы это понял. Но ему не было видно, что происходит внутри дома.

Стас тем временем все-таки сумел подняться на ноги. Вертикальное положение далось ему с трудом, его шатало, и стоять удавалось лишь благодаря остаткам дверного косяка, в который он вцепился здоровой рукой.

– Мне надо идти… – проговорил Стас. И остался на месте.

– А есть куда? – хмуро поинтересовалась девочка.

– Что?..

– Я спрашиваю, тебе есть куда пойти? Где спрятаться?

– Не знаю, – честно отвечал он. – Наверное, нет…

Она еще немного помолчала, затем, приняв решение, тряхнула головой, увенчанной серией безобразных шапочек.

– Ладно. Идем со мной.

– Куда? – не понял он.

– В дом, разумеется. Там тебя вряд ли найдут…

На тот момент Стасу было уже почти все равно, куда идти. Ему хотелось только одного – упасть куда-нибудь и лежать без движения в каком-нибудь темном углу, где никто бы его не трогал. И потому он послушно поплелся вслед за девочкой, даже не особенно задумываясь над тем, куда, собственно, и зачем идет. Хуже все равно уже не будет… Вернее, поплелся – это слишком громко сказано. Начал он с того, что буквально пополз вдоль стены, держась за нее и еле передвигая ноги. Но далеко продвинуться подобным образом было нельзя, и настал момент, потребовавший от Стаса немалого мужества и неимоверных усилий – нужно было от этой стены оторваться. Как ни странно, но после первых шагов без опоры, давшихся с огромным трудом, передвигаться стало уже чуть легче. Потихоньку шагая вперед, Стас даже ни разу не упал, хотя постоянно был на грани этого, голова кружилась столь сильно, точно он не менее часа провел на каком-нибудь вертящемся аттракционе в Диснейленде.