Искупление - [15]

Шрифт
Интервал

В лесу было тихо. Никто так и не ринулся в погоню, и мне, наверное, стоило вздохнуть с облегчением и поблагодарить за помощь, однако общество старшего Диксона ни в коей мере не располагало к диалогу. И мы передвигались молча на протяжении часа или около того, прежде чем впервые остановились перевести дыхание. Мэрл усадил у дерева и поспешил раскурить сигарету, опустившись на корточки. Некоторое время он просто разглядывал меня своим цепким взором и не спеша вбирал никотин в лёгкие, а уже через мгновение беззвучно выпускал в воздух белоснежные клубы дыма. Неприятный запах неминуемо забивал ноздри. Я никогда не увлекалась вредными привычками и недолюбливала людей, которые, независимо от чужого мнения, выдыхали дым в присутствии некурящих. Однако, на этот раз, предпочла проигнорировать столь раздражающий факт, не желая заводить разговор с неприятным типом, ведь даже несмотря на чудесное спасение, я ни на секунду не забывала о том, что Майкл и Дэрил пострадали непосредственно по его вине.

— Так и будем играть в молчанку? — негромко поинтересовался Мэрл, сплюнув на землю, прежде чем ещё раз затянуться.

Я не ответила, предпочла проигнорировать его слова, настороженно осматриваясь по сторонам, одновременно натягивая футболку на колени, в отчаянном желании спрятаться от настойчивого мужского взгляда. Страшные события минувшей ночи, подкреплённые не менее ужасающими воспоминаниями из детства, не позволяли расслабиться, отпустить сомнения и тревоги, ведь Мэрлу действительно ничего не стоило повалить на холодную землю и повторить все издевательства, которым я была подвержена всего несколько часов назад. Дэрил упоминал о нём с долей грусти и братской любви, но остальные недолюбливали старшего Диксона, и на то были весомые причины.

— Да прекрати уже, красавица. — Я мельком взглянула на Мэрла и увидела, как он закатил глаза. — Пора бы успокоиться. За нами никого нет. — Мужчина снова выпустил пар, но на тот раз запрокинул голову. — Они ещё даже не вернулись. А когда это произойдёт, мы будем очень далеко.

И вновь я промолчала, прикусила язык до едва ощутимой боли, не в силах самостоятельно справиться с кошмарными воспоминаниями, то и дело проскальзывающими в сознании. До этой самой минуты, мне, каким-то немыслимым образом, удавалось сохранять несокрушимое спокойствие, но теперь слёзы градом покатились вниз по щекам, в мгновение оросив шею и ключицы. Ублюдки. Они не только насиловали, но и издевались, угрожали скормить ходячим!.. Но выбора не было, пришлось подчиняться. И я делала много вещей, таких, о которых и не то что говорить, а даже задумываться страшно. Они унизили, выпотрошили душу, раскромсали на куски, наблюдая за отчаянными попытками спастись!..

— Так что стряслось, красавица? — хрипловатый мужской голос вновь напомнил о своём неприятном обладателе. — Чего это ты забыла ночью в лесу, да ещё и в одиночестве? Неужто решила отыскать моего братца?

Я старалась не слушать. Дыхание заметно участилось, сердцебиение усилилось, и захотелось закричать, немедля исколотить Мэрла не только за весь ужас, что перенесли близкие, но и за собственные обиды, которые не имели к нему никакого отношения.

— Да ладно, давай поболтаем, — мужчина потушил сигарету и спрятал окурок в карман, — чего зря слёзы на кулак наматывать? — Он поднялся на ноги и протянул свою левую руку, но я никак не отреагировала. — Да ведь ты же сама виновата! Напоролась на группу одиноких ушлёпков. Неужели рассчитывала, что они с тобой беседу заведут?

И Мэрл был прав. Без преувеличений. Однако стало неприятно слышать эти замечания из уст человека, который совсем ничего не стоил не только в новом, но и старом мире.

— Ты мудак, Мэрл, — в сердцах выпалила я, будто выплюнув эти слова. — Дэрил говорил о своём старшем брате, но на деле ты ничем не лучше Губернатора!

— Оу, — весело протянул мужчина, и на его губах заиграла довольная ухмылка, — так вы болтали обо мне? — Он приподнял брови, поглядывая сверху вниз. — Значит, это правда, братишка уже попробовал тебя на вкус?

Я не стала дожидаться очередной колкости. Собравшись с духом, кое-как поднялась на ноги и оттолкнула Мэрла, но он лишь ещё шире расплылся в улыбке, с гортанным смехом наблюдая за моим приземлением на траву.

— Ты ужасный человек! — вырвалось из горла. — Бросил группу!

— Ой, да ладно, милочка, — он снова протянул руку, но я и не подумала хвататься.

Страшные воспоминания, нещадная боль в теле, ранение Майкла и пропажа Дэрила — всё это лишь сильнее распалило и без того уже давно полыхавшую душу.

— Из-за тебя пострадал мой брат!..

— Хм… — Мэрл, казалось, пропускал все обвинения мимо ушей, без стыда и стеснения разглядывая мои длинные ноги и местами окровавленные бедра. — А фигурка-то у тебя действительно ничего.

— И Дэрил! — я повысила голос, однако Диксон отреагировал мгновенно, стоило лишь добавить: — Его схватили из-за тебя!

Мэрл тотчас же поменялся в лице. Весёлые искорки в глазах померкли, а на место насмешливой улыбки пришёл воистину звериный оскал. Он скривил мужские губы, заставив невольно похолодеть от ужаса.

— Я не был идеальным братом, но старался заботиться о нём, — без малейшей доли насмешки и сарказма заявил Диксон. — Дэрил — всё, что у меня есть! — Он наклонился и, больно сжав пальцы на запястье, рывком потянул вверх, заставив подняться. — Ты поняла?!


Рекомендуем почитать
Я, мой муж и наши два отечества

Эта книга о жизни чешско-русской семьи, живущей попеременно в России и в Чехии, с экскурсом в далекое прошлое их предков — аристократов и крепостных, учителей, адвокатов и мастеровых… Предки каждого из супругов — участники бурных событий — войн и революций конца XIX и начала XX веков. Главные герои книги (автор и ее муж) — граждане России и Чехии — после окончания Тимирязевской академии в Москве работают сельхозспециалистами в Северном пограничье Чехии, а затем на алтайской целине…


Ужас Миров

Битва за планету закончилась поражение Черного... Сможет ли он повергнуть трех Богов и вернуться обратно или же сам сгинет в бесконечной тьме...? Истинный мир Богов, это его цель, Черный должен расправиться с оппонентами и наконец стать на одну ступень выше к величию и разгадать цель Катарбоса, который устроил весь этот спектакль.


Семейная история. Книга 1

Книга «Семейная история» посвящена истории рода Никифоровых-Зубовых-Моисеевых-Дьякóвых-Черниковых и представляет собой документальную реконструкцию жизненного пути представителей 14 поколений за 400 лет. Они покоряли Кавказ и были первопроходцами Сибири, строили российскую энергетику и лечили людей. Воины, землепашцы, священники, дворяне, чиновники, рабочие, интеллигенция – все они представлены в этой семье, и каждый из предков оставил свой след в истории рода, малой и большой Родины. Монография выполнена на материалах архивных источников с привлечением семейных воспоминаний и документов, содержит множество иллюстраций.


Jus naturae

Закон природы — это то, что запрещено нарушать строго-настрого. Полиция неукоснительно следит, чтобы никто не вздумал летать со скоростью, превышающей скорость света, а также совершать иные преступления. Совершеннолетний нарушитель несёт уголовную ответственность. А что делать с тем, кто ещё мал?..


Пятьдесят лет мудрости. Часть 2

В этой части помещено хронологическое продолжение записей услышанных и прочитанных мною высказываний, которые захотелось сохранить в памяти. В сборнике собраны мудрые и не только мысли, которые были услышаны или прочитаны мною за пятьдесят лет жизни. Некоторые записи отличаются от оригинала или приведены без указания автора. В некоторых случаях приведены имена людей, от которых были услышаны эти слова. Этим самым мне хотелось отдать дань памяти этим людям, с которыми я сталкивался в жизни, и которые оказали определенное влияние на течение моей жизни, за что им моя благодарность.


Крестоносцы пустоты

Любые виртуальные вселенные неизбежно порождают своих собственных кумиров и идолов. Со временем энергия и страсть, обуявшие толпы их поклонников, обязательно начнут искать выход за пределы тесных рамок синтетических миров. И, однажды вырвавшись на волю, новые боги способны привести в движение целые народы, охваченные жаждой лучшей доли и вожделенной справедливости. И пусть людей сняла с насиженных мест случайная флуктуация программного кода, воодушевляющие их образы призрачны и эфемерны, а знамена сотканы из ложных надежд и манящей пустоты.