Искупление - [17]

Они внушали нам американскую мечту: Трудись не поднимая головы, и ты добьешься успеха. О да, и ты находишься в учреждении, которое остальной мир признает лучшим, так что тебе лучше не подводить нас.

Тысячи детей подавали заявления в Йель, и им было отказано. Меня взяли, потому что у меня были несколько лучше оценки в старшей школе. Вот и все.

Поэтому я должна перестать думать о том, что я способна на большее. Я не могу сосредоточиться на двух вещах одновременно. Не пытаясь достичь того, чего я действительно хочу.

Я должна сосредоточиться только на Джереми. Я не могу расстраиваться из-за потери Фей. Жалость к себе — это самое опасное. Я выдыхаю и встаю. Теперь я просто жду возвращения Джереми. Как я и хотела.

Я удивлена, когда нахожу небольшой листок бумаги под дверью. Поднимаю его и читаю:

Фей все еще зла на тебя, и я тоже. Но в отличие от нее, думаю, я понимаю тебя. Если тебе действительно нужна будет помощь, ты можешь прийти ко мне. Я не собираюсь закрываться от тебя.

Робин

Мое сердце тает, когда я читаю записку.

Но потом до меня доходит. Он пишет, что «понимает». Понимает что? Как много он знает? Как далеко он продвинулся в своих исследованиях? Жаль, что мне не удалось поговорить с ним обо всем этом перед тем, как поругаться с Фей. Но это произошло так спонтанно. Я надеялась сегодня вечером выжать все, что могла у Робина. Прежде чем мы все встретили Джереми.

По крайней мере в этом больше нет смысла. Но я все равно хотела бы иметь больше информации. Хотелось бы мне точно знать, что раскрыл Робин. Противозаконные действия в Стоунхарт Индастриз? Не сомневаюсь в этом. Джереми Стоунхарт — безжалостный человек. Если его отношение ко мне до того, как он признался в своих чувствах, было каким-либо указанием на то, что он способен ввести в деловой мир, тогда я даже не могу понять, насколько гнилой Стоунхарт Индастриз может быть в самом центре.

Это меня беспокоит? Возможно. Компания является продолжением Джереми, как и всё то, чем он обладает. Это может помочь мне понять, на что он способен. Опять же, разве у меня нет реального понимания всех этих вещей? У меня что ни на есть прямой личный, интимный опыт. Что может быть еще жестче, чем то, что он уже сделал со мной.

Нужно перестать об этом думать. Я не собираюсь снова возвращаться к прошлому. Я не забуду. Я никогда не забуду. Но я не позволю этим воспоминаниям ограничивать меня.

Я убираю записку Робина. Стоит ли избавиться от нее? Что Джереми подумает, если он найдет её? Она может служить доказательством того, что мне удалось избавиться от Фей с Робином, удалось избежать встречи. На всякий случай пусть будет. Просто не буду показывать.

Я смотрю на часы. Сейчас почти восемь. До дедлайна Джереми четыре часа. Знаю, это важно для него, даже если я ничего не знаю об этом. Поскольку это важно для него, это важно и для меня. Успех или неудача могут определить его настроение на следующей неделе. А может и больше.

Я иду, чтобы найти телефон. Тот, который я пообещала не использовать, пока Джереми не поклялся, что блокировка будет снята. Я включаю его. Он загружается молниеносно. Я жду, чтобы проверить, есть ли сообщения от Джереми. Ни одного.

Я отправляю ему сообщение:

Я разобралась с Фей и Робином. Буду ждать твоего возвращения.

Отложив телефон в сторону, я слышу, как приходит ответное сообщение:

Хорошо. Я верил в тебя. Рад, что вы разобрались.

Ты занят? Как продвигаются дела?

Пишу я в ответ.

Зашли в тупик. Сейчас перерыв. Расскажу обо всем позже.

Хорошо. Удачи.

У меня есть своя собственная удача.

Я ухмыляюсь. Типичный Джереми.

Я хочу уже закончить разговор, но есть еще одна вещь, которая не давала мне покоя весь день. К тому же Джереми свободен…

Хью приходил ко мне сегодня.

Молчание. Джереми не отвечает Я жду минуту, потом две. Когда время затягивается, я начинаю волноваться.

Дерьмо! Может мне не стоило говорить ему об этом сейчас. У него и так сейчас достаточно всего, более чем достаточно… Мой телефон начинает звонить. Номер Джереми.

— Привет? — беру я трубку.

— Что ты только что сказала? — требует он. — На счет Хью?

— Забудь, — говорю я быстро.

Джереми очень зол. Вне себя от ярости.

— Я расскажу тебе о том, что произошло, когда ты покончишь с делами.

— Лилли, я только что вышел с самых напряженных переговоров в моей жизни, чтобы сделать этот телефонный звонок. Ты не расскажешь мне об этом позже. Ты расскажешь мне об этом сейчас.

— Хорошо, — говорю я, чувствуя вину и волнуюсь за то, что прерываю его таким образом.

Если что-то пойдет не так, когда он вернется за стол переговоров, он обвинит в этом меня?

Или я слишком высоко ценю то влияние, которое я оказываю на его жизнь?

— Всё было быстро, — говорю я. — Ничего не случилось. Никто больше не видел. Он постучал в мою дверь и попросил войти. Я сказала нет. Он пытался настаивать. Я оттолкнула его.

— Он доставил тебе неприятности? — спрашивает Джереми. — Он сказал, чего хотел?

— Все, что он сказал, это то, что он хочет поговорить. Я отказалась.

— И это все?

— Это все, — подтверждаю я. — О! Он пытался дать мне конверт.

Снова тишина. Я начинаю ерзать, когда она затягивается.