Искры в камине - [11]
– М-да… – сказал я. – Это она, конечно, перехватила. Ладно бы уж – сводником…
– Не хочу я быть ни сводней, ни сводником! У тебя смелости не хватает, а я должен оскорбления терпеть!
Ну и ну! Впервые видел я Сережу таким злым, даже растерялся от этого, начал оправдываться:
– При чем тут смелость… Развязности – да, не хватает…
– А если она теперь по всей школе начнет трезвонить, будто бы я – сводня?
– Ты что хочешь сказать, что застенчивость – это трусость?
– Чтобы меня так унижали из-за какой-то паршивой клетки!..
– Что же, по-твоему, тот же, например, Житько или Кушнарев – смельчак? Они просто хамы!
– И не нужна мне эта клетка твоя, пропади она пропадом! Сейчас зайдем ко мне, и забирай ее обратно!
– Да что ты на меня-то орешь? Я тебя, что ли, так назвал? Меня там и рядом не было…
– Конечно, ловко устроился! Меня вперед послал, как собаку служебную, а сам притаился…
– Ну хочешь, я перед тобой извинюсь? За нее извинюсь… За нас обоих…
Он фыркнул и замолчал.
И не произнес больше ни слова до самого своего дома, только прибавлял шагу всякий раз, когда я пытался с ним заговорить. Прежде я сроду не замечал за ним такой обидчивости… Надо же, как одно-единственное слово может подействовать на человека!
Но попрощались мы с ним все-таки за руку, и на том, чтобы я забрал назад клетку, он больше не настаивал. И я был этому рад. Как-никак Сережа – мой лучший друг, хоть он и не от мира сего, как думают все и как я сам подозревал до этого вечера…
Много-много лет назад мы всем семейством ездили кататься на лыжах за город. Конечно, не каждый выходной, но раз пять-шесть за зиму выбирались, когда погода позволяла. Мы выходили из электрички и углублялись на несколько километров в лес. Там отец разводил маленький костерок, мы нанизывали на прутья жирную эстонскую колбасу и жарили шашлыки. В снежки играли, баловались… Время было веселое хорошее, можете мне поверить.
Летом рыбу удили. Первая рыбешка, которую мне удалось подсечь и вытянуть из воды, оказалась голавликом, совсем, правда, крошечным, сантиметров десять в нем всего и было-то. По-хорошему, его бы следовало отпустить, но я не мог с ним расстаться. Кроме того, надо ведь было похвастаться перед товарищами во дворе, а они бы мне не поверили, кабы я не предъявил вещественного доказательства. Так что я эту рыбку дня два таскал в кармане, прежде чем отдал Шварцу а уж тот сожрал ее в момент.
Никогда потом я так не радовался добыче, но все равно рыбалку с отцом ни на что другое не променял бы. И жаль, что все это кончилось.
В одно лето у отца было страшно много работы, они достраивали и готовили к сдаче объект, приходилось много времени проводить с заказчиками, и на развлечения его, как говорил отец, не оставалось. Домой он стал приходить позже обычного и выходные дни проводил тоже на стройке. Это все нужно было для дела: легче найти общий язык с кем-то там…
Но за ужином собирались мы по-прежнему все вместе и мечтали, как наступит зима, выпадет снег, мы смажем лыжи, возьмем рюкзаки, сядем в электричку и…
Обсуждали все до мельчайших подробностей, решали даже, что будем наливать в термос, кофе или чай, и потом отец шел во двор, поиграть, пока светло, с соседями в домино.
А когда зима наконец пришла, то ничего не изменилось. Разве только то, что вечерами мы стали говорить не о лыжах, а о том, что вот когда настанет лето, мы будем брать палатку, надувные матрацы, удочки, котелок и все свободное время проводить где-нибудь на природе, подальше от нашего закопченного города. Рассказывал отец, что есть в нашей области такая речка – Савала… Чистая, красивая, и рыба там прямо на голый крючок клюет.
Он доставал тогда фанерный ящик со своими снастями и показывал нам, как нужно правильно привязывать крючки, какой длины поводки делать, и учил многим другим хитростям и премудростям. А с мамой, помню, они даже однажды поссорились, никак не могли договориться, что нашей семье нужнее, резиновая лодка или фарфоровый сервиз. Мама победила…
А потом и это кончилось, и он прямо с работы, не заходя домой, спешил к доминошникам, к «забойщикам», как их в нашем дворе называют. И там, в их компании, сидел до самого темна, до тех пор, пока они уже не могли отличить, где у них шесть-шесть, а где пусто-пусто. Я это домино буду ненавидеть до конца дней своих. Летом те окна, что выходят во двор, мы держим открытыми, чтобы воздух заходил, и можно из любой комнаты, из любого помещения нашей квартиры слышать, как отец радостно смеется, когда им с напарником удается кого-нибудь оставить «козлами»…
Мама же, переделав все дела, любит забраться с ногами на мой диван, включить бра и почитать книжку. Сентиментальное что-нибудь. Что-нибудь про несчастную женскую судьбу, но желательно, чтобы с хорошим концом.
Было время – я тогда еще в детский сад ходил – они любили читать вдвоем одну книжку. Мама всегда обгоняла отца, ей хотелось перевернуть страницу, и она все спрашивала: «Ну, дочитал? Дочитал?..» А он нервничал… должно быть, потому и завязали они с этим делом. Теперь они если что и делают сообща, так это переругиваются. В основном из-за того, каким отец пришел с работы перед выходными. Он и правда стал частенько поддавать… Нет, все это понятно, что он объясняет: и работа нервная, с людьми, и целыми днями на холоде или в сырости и так далее и тому подобное…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Повести «Акука» и «Солнечные часы» — последние книги, написанные известным литературоведом Владимиром Александровым. В повестях присутствуют три самые сложные вещи, необходимые, по мнению Льва Толстого, художнику: искренность, искренность и искренность…
Сегодня мы знакомим наших читателей с творчеством замечательного грузинского писателя Реваза Инанишвили. Первые рассказы Р. Инанишвили появились в печати в начале пятидесятых годов. Это был своеобразный и яркий дебют — в литературу пришел не новичок, а мастер. С тех пор написано множество книг и киносценариев (в том числе «Древо желания» Т. Абуладзе и «Пастораль» О. Иоселиани), сборники рассказов для детей и юношества; за один из них — «Далекая белая вершина» — Р. Инанишвили был удостоен Государственной премии имени Руставели.
Владимир Минач — современный словацкий писатель, в творчестве которого отражена историческая эпоха борьбы народов Чехословакии против фашизма и буржуазной реакции в 40-е годы, борьба за строительство социализма в ЧССР в 50—60-е годы. В настоящем сборнике Минач представлен лучшими рассказами, здесь он впервые выступает также как публицист, эссеист и теоретик культуры.
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.