Искра жизни ; Последняя остановка - [146]
Фрау Кернер. Дитя мое, одному выпадает одно, другому — другое… Тут уж ничего не поделаешь. Кто бы мог поверить, когда я была совсем молоденькой, — во время моей конфирмации, при покойном кайзере, — что все так получится. (Уходит в сопровождении Греты.)
Анна (через некоторое время, тихо). «Давно ли вы с ним знакомы»? Что это значит? Как долго нужно знать человека до того, как он разорвет твое сердце? Если смерть стоит за каждым углом… Ждет ли она? Как долго нужно знать человека? (Схватилась за голову.) Все так стремительно… Как мимолетна жизнь! Едва мы ее коснемся, она уже прошла. Как скатерть, на которой лежал мертвец… Со следами его последней трапезы… она стала его же саваном!.. Куда все ушло? (Машинально качает головой.) Слишком много смертей. (Садится на постель.) Можно ли быть добрым, если вокруг так много смертей? Куда же ступить? И где укрыться сердцу, если ноги бегут и бегут от опасности? И ступают по крови?
Входит Росс.
Росс (ошеломленно смотрит на нее). Ты здесь?
Анна (так же). Ты жив? Грета сказала, будто тебя расстреляли. (Подходит к нему) Я думала, тебя расстреляли.
Росс. А что было с тобой?
Анна (припав к его плечу). Ничего. (Внезапно.) Они еще ищут тебя? Тебе надо спрятаться?
Росс. Они меня отпустили.
Анна. А если придут другие?
Росс. Они выдали мне документ. Они поверили мне.
Анна (смотрит на него). Значит, это кончилось?
Росс (мягко, обнимая ее). Да, Анна.
Анна. Страх… И смерть?
Росс. Кто знает? Но эта война позади.
Анна (после паузы). А… ненависть и месть?
Росс. Только ради них не стоит жить. Сегодня я это познал…
Входит Грета.
Грета (на ней передник, в руке чайник. Безучастно, Россу). А я думала, вас убили.
Росс не отвечает.
В конце концов, кто вы такой? Заключенный, военный или эсэсовец?
Росс. Человек. Хорошо, если бы все мы попытались снова стать людьми.
Грета. Мы и так люди. Война кончилась!
Росс. Потому что мы хотим стать людьми?
Грета (все еще безучастно). Потому что больше не стреляют.
Они прислушиваются, затаив дыхание.
Анна. Да… и вправду… совсем тихо.
Росс включает радио. Оно молчит.
Грета (оглядывает себя, безучастно). Как я выгляжу! (Анне.) Вам опять повезло! Даже туфли, которые вы мне подарили, и те пропали. А мое платье…
Анна (показывает на шкаф). Выбирайте другое, Грета.
Грета. Что?
Анна. Берите все, что хотите.
Грета (не веря). Все?..
Анна. Да, по мне, так все.
Грета (оживляясь; у шкафа). И синее тоже?
Анна (не глядя на нее). Да…
Грета (поражена). Я ничего не понимаю. Именно сейчас, когда наступает мир, вещи вам тоже, наконец, могут пригодиться!
Росс (отходит от приемника). Мир?
Грета. Ну ясно, мир, а что же еще? (Достает из шкафа еще одно платье.) И это тоже?
Анна безучастно кивает.
Росс. Мир… что за слово!
Грета. Может, и вы собираетесь в монастырь?
Анна. Почему?
Грета. Фрау Кюн хочет идти в монастырь. Говорит, что не может пережить…
Росс (перебивает ее). А вы, Грета?
Грета (примеряет туфли). Я? После того как столько вынесла за все эти годы? Надо жить.
Росс. Да, Грета, надо жить.
Грета (все еще безучастна, но постепенно оживляясь). Знаете, надо брать от жизни все, что можешь взять. А что делать? Никто не живет вечно. Теперь по крайней мере не нужно пулей нестись в убежище, бросаться на улице в грязь, дрожать за свою жизнь. Можно снова прилично одеться и выйти погулять. Наконец, за окном весна.
Анна. Весна?
Грета. Ну ясно! Вы об этом не подумали, а?
Анна. Нет.
Грета. В парке полно нарциссов, примул, крокусов. Начало мая!
Фрау Роде кричит за сценой: «Грета! Грета!»
Господи, нужно же позвать в этот самый момент!..
Анна (встает; ее безучастность исчезла, смотрит на костюм, который держит Грета. Колеблясь). Мне кажется, что вам он не к лицу, Грета.
Грета. Мне все к лицу. Вы же сказали, я могу взять все, что хочу.
Анна. М-да… Этот я не прочь оставить себе.
Грета. И этот, небось, тоже, а?
Анна кивает головой.
(Покорно.) Ну да. Это было бы противоестественно. (Собирает вещи.) Надо уходить, пока вы не передумали. (У дверей). До чего приятно получить подарок! Начинаешь снова верить в человечество. (Наклоняется, поднимает шляпу.) О, это шляпа господина Шмидта. Совсем новая. А господин Шмидт уже мертвый. (Осматривает шляпу.) Пожалуй, я ее прихвачу? (Россу.) Может, вы хотите?
Росс. Забирайте.
Грета. Для моего мужа. Когда вернется, он будет штатским. Вот ему и понадобится шляпа. (Уходит.)
Анна (дотронувшись до одной из штор, Россу). Сорви их.
Росс срывает шторы.
Могилы сделали из наших квартир. Да будет свет! Пусть небо снова станет небом, а не проклятым вместилищем бомб!
Росс открывает окна. Анна и Росс, стоя у окна, смотрят на улицу.
Анна (после паузы). Какое зрелище! Словно на луне. Словно мы — последние люди!
Росс. Или первые.
Анна (смотрит на него). Что будет дальше?
Росс. Кто знает? Мы не боги. Но такое (он показывает на улицу) не должно повториться.
Анна (шепчет). Забудем ли мы это когда-нибудь?
Росс (обнимает ее, мягко). Мы не должны это забыть. Но… посмотри вниз. По улице стелется дым. Сейчас — это смерть и пожарища… но через несколько часов он снова станет ветром, напоенным запахами земли и растений. Так поверим в жизнь. (Берет руки Анны.) Жизнь, Анна! Мы еще поживем! Мы спасены! Там, внизу, лежат мертвецы — Кох, Вильке и многие другие, им нет числа. Они ведь тоже хотели жить! Разве мы не обязаны сделать то, о чем мечтали они? Кошмар кончился, Анна! Мы живем! Мы свободны! Мы можем начинать снова!
«Жизнь взаймы» — это жизнь, которую герои отвоевывают у смерти. Когда терять уже нечего, когда один стоит на краю гибели, так эту жизнь и не узнав, а другому эта треклятая жизнь стала невыносима. И как всегда у Ремарка, только любовь и дружба остаются незыблемыми. Только в них можно найти точку опоры. По роману «Жизнь взаймы» был снят фильм с легендарным Аль Пачино.
Роман известного немецкого писателя Э. М. Ремарка (1898–1970) повествует, как политический и экономический кризис конца 20-х годов в Германии, где только нарождается фашизм, ломает судьбы людей.
Антифашизм и пацифизм, социальная критика с абстрактно-гуманистических позиций и неосуществимое стремление «потерянного поколения», разочаровавшегося в буржуазных ценностях, найти опору в дружбе, фронтовом товариществе или любви запечатлена в романе «Три товарища».Самый красивый в XX столетии роман о любви…Самый увлекательный в XX столетии роман о дружбе…Самый трагический и пронзительный роман о человеческих отношениях за всю историю XX столетия.
Они вошли в американский рай, как тени. Люди, обожженные огнем Второй мировой. Беглецы со всех концов Европы, утратившие прошлое.Невротичная красавица-манекенщица и циничный, крепко пьющий писатель. Дурочка-актриса и гениальный хирург. Отчаявшийся герой Сопротивления и щемяще-оптимистичный бизнесмен. Что может быть общего у столь разных людей? Хрупкость нелепого эмигрантского бытия. И святая надежда когда-нибудь вернуться домой…
Роман «Триумфальная арка» написан известным немецким писателем Э. М. Ремарком (1898–1970). Автор рассказывает о трагической судьбе талантливого немецкого хирурга, бежавшего из фашистской Германии от преследований нацистов. Ремарк с большим искусством анализирует сложный духовный мир героя. В этом романе с огромной силой звучит тема борьбы с фашизмом, но это борьба одиночки, а не организованное политическое движение.
В романе «На Западном фронте без перемен», одном из самых характерных произведений литературы «потерянного поколения», Ремарк изобразил фронтовые будни, сохранившие солдатам лишь элементарные формы солидарности, сплачивающей их перед лицом смерти.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
В эту книгу вошли четыре романа о людях, которых можно назвать «ровесниками века», ведь им довелось всецело разделить со своей родиной – Германией – все, что происходило в ней в первой половине ХХ столетия.«На Западном фронте без перемен» – трагедия мальчишек, со школьной скамьи брошенных в кровавую грязь Первой мировой. «Возвращение» – о тех, кому посчастливилось выжить. Но как вернуться им к прежней, мирной жизни, когда страна в развалинах, а призраки прошлого преследуют их?.. Вернувшись с фронта, пытаются найти свое место и герои «Трех товарищей».
В этот сборник вошли тексты Ремарка, никогда ранее не публиковавшиеся на русском языке, — дневниковые записи, письма и стихи, которые он писал всю жизнь. Один из величайших писателей ХХ столетия предстает в этом сборнике обычным человеком, — человеком, переживающим бурные романы и драматические разрывы с любимыми женщинами, с ужасом наблюдающим за трагедией одержимой нацизмом Германии 30-х, познающим неустроенность трудной жизни в эмиграции и радость возвращения домой после войны. Человеком, умевшим дружить и любить и даже в самые нелегкие времена не терявшим своеобразного, чуть саркастического юмора.
Ранние романтические рассказы о любви, высоких чувствах, о невозможности настоящего понимания между людьми, написанные в оригинальной, непривычной для Ремарка манере – в чувственном и завораживающе поэтичном декадентском стиле немецкой «культуры танго» 1920-х.
«Последняя остановка» – единственная пьеса, написанная Ремарком. Благодаря напряженному и увлекательному сюжету, она была положена в основу нескольких успешных телепостановок и до сих пор не сходит с подмосток Германии. Сценарий «Последний акт» – яростная отповедь нацистскому режиму. Ремарк не щадит простых немцев, отговаривавшихся незнанием того, что происходило в их стране в реальности, или исполнением приказов. Приговор его прост и беспощаден: виновны все – и те, кто действовал, и те, кто молчал.