Искра жизни ; Последняя остановка - [142]
Росс. Вам бы не хотелось с ними встречаться, Шмидт?
Шмидт. Может, вам хочется? Только и не хватало теперь оказаться повешенным, а?
Росс. Нет, Шмидт.
Шмидт (резко). Отставить Шмидта. Он испарился.
Анна (поспешно). И для эсэсовцев?
Шмидт. Излишнее любопытство привело некоторых к преждевременной смерти. (Идет к окну, отталкивает Росса, выглядывает.)
Анна. И эсэсовцев тоже?
Шмидт (подходит к столу, закусывает). Дорогая моя, не я один дал тягу. Несколько тысяч фанатиков-нацистов ушли на этой неделе в подполье. Через три дня официально не останется ни одного нациста. Кто во всем этом участвовал, тот лишь старался предотвратить худшее. Всех нас не расстреляешь… а найти будет трудно, об этом позаботились. Мы вернемся! Зарубите это на своем очаровательном носике!
Анна смеется.
Что тут смешного?
Анна. Иногда я смеюсь беспричинно… иначе давно бы уже умерла. (Смотрит на Шмидта.) Значит, вы прикрыты с обеих сторон… даже если русские придут?
Шмидт. Мне с ними будет лучше, чем вам. Я не солдат. И я не выдавал антифашиста Вильке. Так что просите, чтоб я на вас не донес.
Росс. Что?
Шмидт (самодовольно). Среди нас только я безупречный человек. Узник концлагеря, с документами. Настолько хорошими, что могу быть абсолютно откровенным. Справки с отпечатками пальцев и фотокарточками. Моими, разумеется. Меня даже внесли в книги концлагеря. Пошлют запрос — мне это только на руку. (Торжествует.) Бумаги, Фольмер! Бумаги! Мы живем в эпоху бумаг!
С улицы слышны выстрелы, крики. Врывается Грета.
Грета. Стреляют по окнам.
Шмидт. Кто?
Грета. Эсэсовцы.
Шмидт. Кто?
Грета. О, обершарфюрер! В штатском!
Шмидт. Не ваше дело. Кто стреляет?
Росс (у окна). Эсэсовцы, по окнам с белыми флагами.
Грета (Шмидту). В штатском? Что такое?
Шмидт. Если хоть одно слово будет сказано невпопад, эта штука выстрелит! Вы меня не знаете! Понятно?
Грета смотрит на револьвер. Кивает головой.
Мы с вами когда-нибудь встречались?
Грета. Никогда.
Шмидт. Никогда! Кто держит язык за зубами, остается в живых. Тому, кто болтает, крышка… (Показывает на револьвер.) Дошло?
Грета. Могила. Я всегда была такой. Даже в те времена!
Шмидт (угрожая). Мы вернемся! Понятно?
Грета. Ну ясно! А пока что куда нам спрятаться?
Анна. Ступайте в убежище зоопарка, там тысячи людей. (Смотрит на Шмидта.) Там никто не бросается в глаза. Даже бывший обершарфюрер эсэс.
Грета. Опоздали, мы отрезаны, сказал старик Кернер. А ребенок уже родился! Мальчик. Акушерка похожа на турка. Вся голова забинтована: царапнула пуля. (Бросает на Шмидта беглый взгляд.) Вы только не очень яростно защищайте нас… а то всем нам конец. (Уходит.)
Анна (возвращается от двери; Россу и Шмидту). Вот вы стоите, как смертельные враги, а ведь Грета права: русские, наверно, со всеми нами покончат.
Шмидт (смотрит на нее. Думает). Правильно, куколка. У тебя действительно светлая головка. Они нас прикончат, потому что здесь Фольмер. Офицер без документов, русские подумают — нацист. Он должен исчезнуть. Не подвергать нас опасности.
Анна (в ужасе). Так отпустите его наконец!
Шмидт (кивает головой). Чтобы он тут же меня выдал? Нет, мое сокровище. У него были шансы. Вчера надо было убраться. Теперь поздно.
Анна. Он может выбросить форму. Мы поищем в доме штатское. Старик Кернер…
Шмидт (качает головой). Слишком поздно. Нет смысла ввязывать новых людей. У него и в штатском не будет документов. Он и в штатском может навлечь на мою голову эсэсовский патруль. (Смотрит на Анну и Росса. Медленно.) Только мертвец не предает.
Анна (вздрагивает). Что?
Шмидт. Безусловно! А как же иначе? Ничего другого не остается. Придут русские, а я как раз прикончил немецкого офицера. Для антифашиста прекрасный поступок.
Росс. На улице все еще эсэсовцы. Выстрелите, и они найдут антифашиста, пристрелившего немецкого офицера.
Шмидт (улыбается). Возможно. Но у меня есть время. Я выстрелю, когда придут русские.
Анна. Отпустите его! Он не выдаст. Он сам хочет спастись! Он дезертир. Он не может выдать.
Шмидт. Дезертир? Скажите на милость… Стало быть, я действую даже патриотически. Тем лучше.
Росс (Шмидту). А не лучше ли сдать русским пленного офицера, чем убивать его?
Шмидт (качает головой). Не для меня. Покойник не разговаривает.
Росс. Вам не придется объяснять, откуда у вас револьвер?
Шмидт. Когда расформировывались лагеря, заключенные частенько растаскивали оружие. Ничего не поделаешь, Фольмер. Вы сплоховали. Придется расплачиваться. (Анне.) Нам он не нужен. Держись за меня. Мы спасемся без него.
Звонит телефон.
Кто это?
Телефон снова звонит.
Возьмите трубку! Но только ни слова! Иначе…
Анна (снимает трубку). Да? (Слушает.) Кто? Кого? Я не знаю… минуточку. (Шмидту.) Вас…
Шмидт. Меня? Абсолютно исключено! Никто не знает… Спросите еще раз…
Анна (в трубку). Да… Шмидт?.. Да?.. Отто? Сказать Отто, что его друг, лично… срочно? (Смотрит на Шмидта, протягивает ему трубку.)
Шмидт (берет ее после некоторого колебания; повернулся к Анне спиной, так, чтобы можно было наблюдать за Россом). Кто это? Что? Кто вам нужен? Что? Не понимаю. (Не отнимая трубки от уха, глядит на Анну.) Бросил трубку… что за черт…
Анна (обойдя Шмидта, взяла с кровати свою сумочку и наставила в спину Шмидта револьвер).
«Жизнь взаймы» — это жизнь, которую герои отвоевывают у смерти. Когда терять уже нечего, когда один стоит на краю гибели, так эту жизнь и не узнав, а другому эта треклятая жизнь стала невыносима. И как всегда у Ремарка, только любовь и дружба остаются незыблемыми. Только в них можно найти точку опоры. По роману «Жизнь взаймы» был снят фильм с легендарным Аль Пачино.
Роман известного немецкого писателя Э. М. Ремарка (1898–1970) повествует, как политический и экономический кризис конца 20-х годов в Германии, где только нарождается фашизм, ломает судьбы людей.
Антифашизм и пацифизм, социальная критика с абстрактно-гуманистических позиций и неосуществимое стремление «потерянного поколения», разочаровавшегося в буржуазных ценностях, найти опору в дружбе, фронтовом товариществе или любви запечатлена в романе «Три товарища».Самый красивый в XX столетии роман о любви…Самый увлекательный в XX столетии роман о дружбе…Самый трагический и пронзительный роман о человеческих отношениях за всю историю XX столетия.
Они вошли в американский рай, как тени. Люди, обожженные огнем Второй мировой. Беглецы со всех концов Европы, утратившие прошлое.Невротичная красавица-манекенщица и циничный, крепко пьющий писатель. Дурочка-актриса и гениальный хирург. Отчаявшийся герой Сопротивления и щемяще-оптимистичный бизнесмен. Что может быть общего у столь разных людей? Хрупкость нелепого эмигрантского бытия. И святая надежда когда-нибудь вернуться домой…
Роман «Триумфальная арка» написан известным немецким писателем Э. М. Ремарком (1898–1970). Автор рассказывает о трагической судьбе талантливого немецкого хирурга, бежавшего из фашистской Германии от преследований нацистов. Ремарк с большим искусством анализирует сложный духовный мир героя. В этом романе с огромной силой звучит тема борьбы с фашизмом, но это борьба одиночки, а не организованное политическое движение.
В романе «На Западном фронте без перемен», одном из самых характерных произведений литературы «потерянного поколения», Ремарк изобразил фронтовые будни, сохранившие солдатам лишь элементарные формы солидарности, сплачивающей их перед лицом смерти.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
В эту книгу вошли четыре романа о людях, которых можно назвать «ровесниками века», ведь им довелось всецело разделить со своей родиной – Германией – все, что происходило в ней в первой половине ХХ столетия.«На Западном фронте без перемен» – трагедия мальчишек, со школьной скамьи брошенных в кровавую грязь Первой мировой. «Возвращение» – о тех, кому посчастливилось выжить. Но как вернуться им к прежней, мирной жизни, когда страна в развалинах, а призраки прошлого преследуют их?.. Вернувшись с фронта, пытаются найти свое место и герои «Трех товарищей».
В этот сборник вошли тексты Ремарка, никогда ранее не публиковавшиеся на русском языке, — дневниковые записи, письма и стихи, которые он писал всю жизнь. Один из величайших писателей ХХ столетия предстает в этом сборнике обычным человеком, — человеком, переживающим бурные романы и драматические разрывы с любимыми женщинами, с ужасом наблюдающим за трагедией одержимой нацизмом Германии 30-х, познающим неустроенность трудной жизни в эмиграции и радость возвращения домой после войны. Человеком, умевшим дружить и любить и даже в самые нелегкие времена не терявшим своеобразного, чуть саркастического юмора.
Ранние романтические рассказы о любви, высоких чувствах, о невозможности настоящего понимания между людьми, написанные в оригинальной, непривычной для Ремарка манере – в чувственном и завораживающе поэтичном декадентском стиле немецкой «культуры танго» 1920-х.
«Последняя остановка» – единственная пьеса, написанная Ремарком. Благодаря напряженному и увлекательному сюжету, она была положена в основу нескольких успешных телепостановок и до сих пор не сходит с подмосток Германии. Сценарий «Последний акт» – яростная отповедь нацистскому режиму. Ремарк не щадит простых немцев, отговаривавшихся незнанием того, что происходило в их стране в реальности, или исполнением приказов. Приговор его прост и беспощаден: виновны все – и те, кто действовал, и те, кто молчал.