Искра Божия. Сборник рассказов и стихотворений для чтения в христианской семье и школе для девочек - [137]

Послушай моих советов, какие изреку тебе из Божественного слова. Или не знаешь, как и древле твоего праотца обольстило доброцветностью человекоубийственное древо и как хитрость врага и убеждение супруги обольстили и немедленно изгнали его из зеленеющего Рая? С этого-то времени, дочь моя, такой отеческий закон: никогда не полагаться на доброзрачность. Ибо всякая красота – для меня кратковременная прелесть: ее приносит весна и тотчас губит холодная зима или истребляет немилосердное время.

Расскажу тебе басню, которая очень идет к данному случаю. По одному древнему преданию, в роде человеческом не различалось прежде, кто хорош и кто плох; но многие, хотя были добродетельны, почитались беззаконниками, и, наоборот, многие, хотя и были безрассудны, слыли добрыми; самых бесчестных людей сопровождала слава, и совершенных преследовало бесславие, но ни тем ни другим не было правосудия. Но не сокрылся от Царя Бога царствующий в мире грех, и, восскорбев об этом, провещал Он наконец такое слово: «Несправедливо, чтобы слава Моя была и на добрых, и на злых; от этого грех еще более усилится. Поэтому дам им верный отличительный признак, по которому легко узнать, кто порочен». Сказав это, ланиты у добрых покрыл Он румянцем, так что при виде чего-либо постыдного тотчас разливается под кожей кровь; особенно женщин наделил Он румянцем в большей мере, потому что и кожа у них прозрачней, и сердце нежней. Но у злых Бог сгустил кровь и сделал неподвижной во внутренности, так что и от стыда нимало не приходит она в обращение.

Куда же причислю тебя, изукрасившая свои ланиты? Для меня не важен твой румянец, хотя и до чрезмерности покрывает он твою наружность; ибо это румянец бесстыдства. Не расписывай себе лица, не подделывай своего цвета; я признаю ту одну красоту, которую дала природа. Родные дети, хоть и некрасивы лицом, милее красивых, но чужих. Помня это, сохраняй свое тело таким, каково оно по природе, и не желай, чтобы тебя почитали иной, чем какова ты в действительности.

Один цвет любезен в женщинах – это добрый румянец стыдливости. Если хочешь, уступлю тебе и другой цвет: придай своей красоте бледность, изнуряя себя подвигами для Христа, молитвами, воздыханиями, бдением днем и ночью. Вот притирания, годные и незамужним, и замужним. А красильные вещества побережем для стен.

Лучшая драгоценность для женщин – добрые нравы, например сидеть больше дома, беседовать о Божием слове, заниматься тканьем и пряжей (это обязанность женщины), распределять работы служанкам, нечасто переступать за порог своего дома, искать себе увеселений только в обществе целомудренных женщин и в одном своем муже.

Моей дочери В. Гюго (перевод А.Н. Плещеева)

Еще совсем малюткой в колыбели

Однажды близ меня заснула ты…

Румянцем щеки пухлые алели,

И ясны были детские черты.

Ты даже трелей птички не слыхала —

Так крепко ты и сладко так спала;

А я стоял в раздумье. Окружала

Нас сумерек таинственная мгла…

Казалось мне, что Ангелы слетали

К тебе, дитя, с небесной вышины;

И в сердце я молил, чтоб навевали

Они тебе лишь радужные сны.

Жасмины я и розы рвал без шума

И в колыбель бросал к твоим ногам…

И плакал я… Меня страшила дума:

Что в эту ночь судьба готовит нам?

Придет пора, голубка дорогая, —

Я, в свой черед, засну глубоким сном,

И ночь меня окутает немая;

Мрачней тюрьмы мой тесный будет дом,

И птички я не буду слышать трели.

Тогда молитвы, слезы и цветы,

Всё, что твоей дарил я колыбели, —

Всё возвратишь моей могиле ты!

Тавифа как образец для жен-христианок, занимающихся рукоделием Из журнала «Воскресное чтение»

В Иоппии, которая называется теперь Яффой (город близ Иерусалима), жила одна христианка по имени Тавифа, что значит «серна». Была ли она замужняя, или вдовица, или девица пожилая, из повествования Деяний Апостольских не видно. Но видно то, что она была женщина добродетельная, и особенно была милостива к бедным вдовам. Вот она заболела и умерла; ее омыли и положили в горнице, то есть как следует приготовили к погребению. Такие люди всегда возбуждают в обществе большое о себе сожаление, и около гроба их собирается множество плачущих.

В это время недалеко от Яффы, верстах в пятнадцати, а именно в Лидде, небольшом городке, находился апостол Петр, посещавший палестинских христиан. О нем было известно повсюду не только как об апостоле, но и как о великом чудотворце, совершавшем необыкновенные дела. В Яффе слышали, без сомнения, о последнем чуде, какое он совершил в Лидде, исцелив тамошнего жителя по имени Эней, восемь лет лежавшего в постели в расслаблении (Деян. 9:33). Яффские христиане, опечаленные утратой такой благотворительницы бедным, какова была Тавифа, послали двух человек просить святого апостола, чтобы он поспешил прийти к ним.

Петр тотчас же встал и пошел с посланным. Когда он прибыл и ввели его в горницу, где лежала Тавифа, то все вдовы, находившиеся здесь, со слезами предстали пред апостолом, жалуясь на свое горе и показывая рубашки и платья, какие делала для них покойница, когда была жива. Видно, слезы их были так сильны, а дела благотворения покойницы так очевидны, что тронули святого апостола. Петр, выслав всех из комнаты и преклонив колена, помолился; потом, обратившись к телу, сказал: «Тавифа, встань!» И она открыла глаза свои и, увидев Петра, села. Петр подал ей руку, поднял ее; а потом, пригласив находившихся вне комнаты христиан и вдовиц, поставил ее пред ними живой. Этим действием он показывал им, что ради их слез и для их утешения выпросил у Бога, чтобы она жила еще с ними. «Вот вам ваша благодетельница, – как бы так говорил, – утешьтесь, она жива и будет с вами». Можно вообразить, какова была радость всех этих бедных вдовиц, которые тут находились, оплакивая свою благодетельницу.