Искоренители тьмы - [4]

Утомленная пережитыми приключениями троица, отказавшись от ужина и убедив проснувшегося хозяина, что им ничего не надо, наконец, поднялась на второй этаж, где у принца с монахом были сняты несколько смежных комнат. Атрас сразу же завалился спать, тогда, как монах с магом уселись в кресла у полыхающего камина, чтобы обменяться новостями, за последние двадцать-тридцать лет.

— Иван, ты знаешь, что ты для меня всегда оставался самым лучшим другом — начал без обиняков монах — И верю я тебе, как самому себе. Но я никак не возьму в толк — что с тобой произошло, и что, же это за темные, в которых ты превращался? Ты, же сам видел, даже артефакт почуял тьму в тебе, а уж он-то прост как полено.

— Ох, и не спрашивай, Теодор. Долгая это история. Хотя тебе — расскажу, пожалуй. Помнишь ли ты, как разошлись наши с тобой пути?

— Я и сейчас жалею, что не сумел тебя убедить остаться в монастыре и пойти тропой магии жизни. Тебя всегда тянуло к запретному — и вот результат — тьма поселилась в тебе!

— Не совсем так, старый друг. Ты ж и сам видел, что творилось вокруг, сколько светлых сил приходилось затрачивать на умиротворение одного кладбища! Да что там кладбища — чтоб упокоить одного зомби, требовался Мастер магии жизни — а сколько у нас было тех мастеров? То-то же. А Мастера смерти способны играючи управиться с ордой оживших мертвецов, просто перекрыв им потоки силы Смерти. Потому и покинул я вас, чтоб отыскать способ, как мне светлому, освоить их ремесло.

— Но, ты, же знаешь, это, практически, невозможно! Магия жизни творится при поддержке светлых богов, а уж они-то не потерпят конкуренции. И у темных то же самое. Одно направление — один маг!

— Ты, конечно же, прав. Но я был молод и горяч. Я верил, что смогу преодолеть это ограничение и слить несколько направлений воедино. Впрочем, предвосхищая твой вопрос, мне это не удалось.

— Но как же, я сам видел, как ты впитывал энергию смерти на том кладбище!!!

Некромант задумчиво глядел на огонь.

— Ну да, впитывал — но только не я, а мой учитель С’Хаш. Я познакомился с ним, во время странствий и сумел убедить его, преподать мне несколько уроков магии смерти. Действительно, дело не заладилось сразу, и даже самые простые заклинания давались мне с трудом. Да и светлая моя магия стала ослабевать, боги отвернулись от меня, и приходилось довольствоваться только своей собственной силой. Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Однажды, на раскопках одного из огрских могильников, мы с учителем нарвались на бесплотного стража. Я, к тому моменту, как маг был слаб, и едва не погиб. С’Хаш отвлек стража на себя, пока я вытаскивал из мешка светлый жезл — тот, что настоятель монастыря зарядил мне перед дорогой. Стража я, конечно, уничтожил, но учитель мой, был смертельно ранен. ‘Могильная гниль’ сжирала его внутренности и не было такого лекарства или магии, чтоб остановить ее. Тогда, соединив наши усилия, нам удалось повторить древнее заклинание — ‘Объединение душ’. Душа учителя стала частью моей души.

— Это невозможно! Душа-пришелец обязательно поглощает душу хозяина, это же азы магии — вспомни вампиров или оборотней!

Некромант улыбнулся.

— Про вампиров, позже. Возможно, повлияло то, что объединение было добровольным. К тому же, учитель не имел намерения завладеть моим телом и небольшой анклав в моей душе его вполне устроил. У заклинания, правда, обнаружились и побочные эффекты: его душа, буквально, растворяется в моей, и порой не разобрать, чьи же желания управляют мной.

— Вот оно что! А трансформации твои, стало быть, ‘эффект оборотня’! Когда требуется что-то по некромантской части, он выходит вперед и неосознанно, а может быть и осознанно, меняет твой облик на привычный ему.

— Да, ты всегда был сильнее меня в теории. Особенно, когда надо было что-нибудь объяснить постфактум. — Некромант тихо засмеялся.

— Но, постой — а вампир? Только не говори, что подцепил еще и вампиризм где-то!

— Ну не вампиризм — а вампира целиком. Его собратья, оставили его умирать на солнце. А я — точнее мы с учителем, спасли его.

— Ты удивляешь меня всё больше и больше! Душа протовампира должна была поглотить вас обоих, мало кто может сопротивляться вампиризму.

— С’Хаш как-то пытался мне объяснить, почему некроманты никогда не бывают вампирами, вроде есть простенькое заклинание из арсенала мастеров смерти, чтобы замаскировать живое под неживое. Как ты знаешь, кусок души протовампира, впрыскиваемый со слюной в кровь жертвы, разрастается, стремясь захватить тело. Убив же и впитав в себя душу хозяина, он перестраивает тело физически и переключается на поиск новых жертв. Проще говоря, мы прикинулись уже мертвыми, поэтому пункт по умерщвлению нас, был пропущен, и душа вампира Эрика слилась с нашими. Я, иногда, даю ему порезвиться, но остальное время держу его в узде — он, в принципе, особо и не возражает — с его точки зрения, лучше сидеть на цепи, чем развеяться кучкой пепла.

Старые друзья надолго замолчали — каждый задумался о чем-то своем. Теодор просто диву давался, что умудрился учудить его старый друг. К удивлению его примешивалось и беспокойство за Ивана, ибо никто не мог предугадать заранее, чем может обернуться соседство светлой и темных сущностей в одном человеке, к тому же — маге не из последних. Иван же вспоминал те далекие дни, когда они с Теодором были молоды и наивны, коротали дни в монастыре за учебой, и надеялись, что освоив магию, смогут покончить со злом и темной заразой, наступавшей на королевство. Магические способности Теодора оказались ниже средних и ему было не подняться даже до крепкого мастерского уровня, но настоятель монастыря вовремя разглядел в нем другой талант — беззаветную, по-детски наивную веру во всемогущество Света и Жизни. Боги были благосклонный к нему и отвечали на все его молитвы то чудесами, то приливом Силы. Так Теодор стал монахом, и настоятель пророчил его на свое место, но судьба распорядилась иначе.