Искаженные слова Иисуса: Кто, когда и зачем правил Библию - [6]
Меня занимал в первую очередь вопрос «когда?» Линдси писал, что в притче Иисуса о смоковнице содержится указание на время будущего Армагеддона. Ученики Иисуса пожелали узнать, когда наступит «кончина», и Иисус ответил:
От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето; так, когда вы увидите все сие, знайте, что близко [Сын Человеческий], при дверях. Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как все сие будет.
(Мф 24:32–34).
В чем смысл этой притчи? Считая ее непогрешимым словом Божьим, Линдси раскрывает ее значение, для чего указывает, что в Библии «смоковница» часто упоминается как образ народа Израилева. Что подразумевается под смоковницей, пускающей листья? Народ, который после периода бездействия (зимы) вновь пробудился к жизни. А когда Израиль вновь пробудился к жизни? В 1948 году, когда опять стал суверенным государством. Иисус указывает, что «кончина» произойдет при жизни того же поколения, при котором случилось возрождение. А какова продолжительность жизни поколения по библейским меркам? Сорок лет. Следовательно, вот как звучит богодухновенное наставление прямо из уст Иисуса: конец света произойдет приблизительно в 1988 году, через сорок лет после возрождения Израиля.
Это доказательство сразило нас наповал. Сейчас это кажется странным, поскольку 1988 год наступил и прошел, а Армагеддон так и не разразился, но, с другой стороны, миллионы христиан до сих пор верят, что Библию следует воспринимать буквально, как полностью богодухновенное предсказание последующих событий, которым предстоит завершить известную нам историю человечества. Пример тому — нынешнее увлечение циклом книг Тима Ла Хэя и Джерри Дженкинса «Оставленные на земле» (Tim LaHeye, Jerry Jenkins, Left Behind), еще одним апокалиптическим описанием нашего будущего, в основу которого легло буквальное прочтение Библии: этот цикл в наши дни был распродан тиражом свыше шестидесяти миллионов экземпляров.
Переход от восприятия Библии как непогрешимого плана нашей веры, жизни и будущего к отношению к ней, как сугубо человеческой книге, собранию человеческих точек зрения, из которых многие расходятся друг с другом и ни одна не является непогрешимым руководством, в соответствии с которым мы должны стоить свою жизнь, — кардинальный сдвиг. Этот переход в мышлении я в конце концов совершил и теперь полностью предан ему. Разумеется, многие христиане вообще не воспринимают Библию буквально, подобные взгляды могут показаться им слишком однобокими и ограниченными (и вдобавок неадекватными и не связанными с вопросами веры). Тем не менее нас окружает множество людей, отношение которых к Библии однозначно. Изредка мне попадаются машины с наклейками на бампере: «Бог сказал, я поверил — и точка». На это я всегда возражаю: а если ничего подобного Бог не говорил? А если в книге, слова которой вы считаете Божьими, на самом деле содержатся человеческие слова? Если в Библии нет стопроцентно верных ответов на вопросы современности — об абортах, правах женщин, правах гомосексуалистов, религиозном превосходстве, совершенстве западной демократической модели, и тому подобное? Если мы сами должны понять, как нам жить и во что верить, не превращая Библию в фальшивого кумира — или оракула, обеспечивающего нам прямую связь с Всевышним? Есть все основания полагать, что Библия не представляет собой непогрешимое руководство для нашей жизни: помимо всего прочего, во многих случаях мы (как ученые или просто рядовые читатели) понятия не имеем, какими были изначальные слова Библии.
Это осознание до неузнаваемости изменило мою личную богословскую систему, повело меня по пути, совсем не похожему на тот, которым я следовал в юношеские годы и в двадцать с небольшим лет. Я по — прежнему ценил Библию за многочисленные и разнообразные откровения, содержащиеся в ней, — не меньше, чем научился ценить другие раннехристианские тексты того же периода, а вскоре после этого — труды менее известных авторов, таких, как Игнатий Антиохийский (Богоносец), Климент Римский и Варнава Александрийский, и не меньше, чем начал ценить тексты приверженцев других религий примерно того же периода — труды Иосифа Флавия, Лукиана из Самосаты и Плутарха. Все эти авторы пытались постичь мир и найти свое место в нем, каждый из них способен преподать нам ценные уроки. Важно знать, какими были слова этих авторов, чтобы понять их высказывания и суждения, а затем в свете этих слов решить для себя, как мыслить и жить.
