Искажение - [7]

Я смотрю вслед уходящему сержанту, чувствуя себя слегка пьяным – от солнца, усталости и напряжения, которое не покидает нас даже на секунду. Через несколько минут возвращается Усиль, удивляясь, что мы остались одни. Мы говорим о вчерашнем патруле, но беседа не клеится. В конце концов поднимаем задницы и присоединяемся к Ларсу Норману, который направляется в сторону бывшего общежития. У рядовых и младшего командного состава там казармы.

Глава вторая

Пятница, 15 января, 05.35

Харман, провинция Саладх, Южный Ремарк

Я пишу тебе, дорогой сынок, и никому больше. Пишу эти письма в будущее, словно в самом деле верю, что будущее наступит. Я не отправляю сообщения сразу – ты еще слишком мал, чтобы все понять. Их сохраняет специальная почтовая программа, которая потом отыщет тебя в сети. Когда тебе исполнится пятнадцать, она прочешет форумы, профили и что там еще придумают бородатые чародеи, и, если найдет тебя, ты начнешь их получать, фрагмент за фрагментом.

Фирма «FutureBox» уверяет, что они будут обновлять алгоритмы и через десять лет инструмент будет продолжать работать. Приходится в это верить, особенно сейчас, когда вера мне особенно необходима.

Вчера погиб первый солдат из нашего контингента, капрал из третьего батальона. Ничего выдающегося – парню просто не повезло. Его «скорпион» наткнулся на «айдик», рвануло, и осколок пропорол ему шею. Наверняка он даже не понял, что случилось, – истек кровью, прежде чем кто-либо успел оказать ему помощь. Второму парню оторвало кисть руки, а стрелок на башенке оглох. Никого из них я лично не знал.

Дорожные бомбы – весьма действенное оружие, простое и вместе с тем трудно обнаружимое. Обычно это кусок трубы, заполненной кусками железа и взрывчаткой. Спереди у него металлическая пластина, которая выгибается после взрыва, принимает форму конуса и лупит в броню машины, разнося ее в пух и прах, чтобы там ни болтали конструкторы и командиры. Такая труба лежит себе замаскированная у дороги, а в действие ее приводят обычно с помощью длинного кабеля.

Иногда, идя вдоль такого кабеля, удается выследить сволочь, подорвавшую заряд. Но чаще всего, прежде чем мы его найдем, прежде чем кто-либо сообразит, в чем вообще дело, – уже слишком поздно.

Нам говорят, мой дорогой, чтобы мы не боялись, ибо если мы будем осторожны, то сумеем избежать атаки. В конце концов большинство возвращаются через год домой, на радость истосковавшейся родне. Но даже ты наверняка бы почувствовал, что это ложь – даже если глядеть во все глаза, хорошо замаскированного дьявола в куче мусора не заметишь.

Понедельник, 18 января, 7.05

Лейтенант Марсель Остин притащился на занятия и мучает народ идеологической трепотней, повторяя все лозунги, которыми потчевал нас до этого командир полка. Вместо тактики мы слушаем лекцию о важности нашей миссии, об ответственности за гражданских, которые являются главными жертвами этой войны, и о культурных различиях, на которые следует обращать внимание. О вчерашнем инциденте с «айдиком» он не упоминает.

Я впускаю его треп в одно ухо и выпускаю из другого даты ремаркских религиозных и государственных праздников, разделение на главные храмы, запрет мужчинам приближаться к некоторым культовым местам или разговаривать со служительницами культа. Всего этого я терпеть не могу, и думаю, что три четверти роты точно так же ненавидит пиздеж лейтенанта. Мы сидим в бывшем сборочном цеху, кое-как переделанном в спортзал и место собраний для сотни солдат. Снаружи идет дождь и в воздухе висит похожая на мокрую тряпку духота.

Наконец Остин передает слово двум сержантам, командирам взводов, и становится интереснее, особенно для молодых солдат, но и я охотно послушаю лекцию, ковыряясь языком в зубе для гигиены, особенно психической.

Сержант Северин говорит о том, что война окончательно переместилась с поля боя на городские территории, и подготовка солдата должна учитывать специфику боев на подобной местности. Он добавляет, что нам следует забыть о тренировках, которые мы прошли в Сиракусе и своих родных подразделениях, поскольку те могут нам только повредить. Современное поле боя – это не леса и поля, а узкие улицы и здания с множеством окон, подъездов и балконов, из которых противник может успешно вести обстрел движущейся колонны или пешего патруля.

Он говорит, что мы должны обратить внимание на способ передвижения в городе, ведение наблюдения, преодоление препятствий и стен, а также открытой местности, которая может стать для нас смертельной, если мы привыкнем к мысли, что у нас всегда есть прикрытие. Он также подчеркивает, сколь большое внимание следует в настоящее время уделять подготовке одиночного солдата пехоты и действиям в небольших группах, отделениях или секциях. Да уж, Борис, особенно в гарнизоне Коден внимание этому уделялось до такой степени, что во время занятий молодые носились по части с котелком кипятка для чая или подметали окрестные скверики, поскольку должен был приехать кто-то из штаба.

Голя приказывает нам развесить на стенах листы серой бумаги. Не знаю, где он ее откопал, но листы пронумерованы и изрисованы силуэтами людей, а также зданий, улиц и перекрестков. Если он сделал эти плакаты сам, то, должен признать, у него имеется определенный талант.