Искатели злоключений. Книга 3 - [11]

К счастью, фрау Мэрлиона снова пришла к нам на помощь. Подойдя к буфетчику, она взяла нашу купюру и, посмотрев на нее внимательным взглядом, сказала миролюбивым тоном:

– Да, Андреас, эти 50 гнэльфдингов весьма подозрительны. Но они не фальшивые. Наверное, это специальный выпуск? Сейчас стали печатать такие купюры для нумизматов, возможно, и эта из той же компании?

Как утопающий хватается за соломинку, так мы с дядюшкой ухватились за спасительную идею доброй гнэльфины.

– Конечно, наша купюра коллекционная! – гордо произнес Кракофакс, надувая впалые щеки. – Если бы вы знали, сколько за нее мне дадут в клубе нумизматов!..

Дядюшка сделал паузу, элегантным жестом взял купюру из рук Мэрлионы, аккуратно сложил ее пополам, а потом еще раз пополам, и спрятав деньги в бумажник, а бумажник во внутренний карман сюртука, договорил фразу до конца:

– …но этого вы никогда не узнаете, господин Андреас!

И он вышел из харчевни на улицу. Не забыв, разумеется, прихватить с собой и меня.

Глава двенадцатая

После этой неприятной истории мне еще сильнее захотелось вернуться в наше родное жилище, где на плите нас ждал, пусть скромный, но зато сытный, обед. Однако дядюшке словно шлея под хвост попала, ему по-прежнему не терпелось часок – другой побродить по улочкам Гнэльфбурга, покататься на трамвае без билета и, как он сам выразился, «вспомнить молодость».

– Кстати, Тупсифокс, – сказал Кракофакс, – мы могли бы с тобой заглянуть и в наш дворик. Неужели тебе не интересно посмотреть на тех, кто жил в подвальчике до нас?

– Совсем не интересно. Обыкновенные гнэльфы. Одного из них звали Пинтаэль. У него был дружок по имени Брикле.

– Вот как? – удивился дядюшка. – Откуда ты раздобыл эти сведения? Разве ты умеешь заглядывать в прошлое?

– Я умею заглядывать за оторванные обои. На стене за нашим шкафом нацарапано: «Здесь в углу стоял Пинтаэль. А Брикле балбес!»

– Наверное, это писал какой-нибудь мальчишка, – догадался дядюшка. – Взрослые не станут царапать стены.

– А уж стоять в углу они точно не будут! – рассмеялся я весело. И поддавшись на уговоры старого хитреца, отправился вслед за ним на Вишневую улицу, где в уютном дворике находилось невзрачное строение с заброшенным подвалом. Впрочем, заброшенным он был до нашего с дядюшкой вселения. А вот значительно раньше…

Глава тринадцатая

Шестьдесят лет тому назад в нашем подвале, оказывается, находилась сапожная мастерская господина Астрогастра. Вообще-то Астрогастр родился в семье волшебника, и по всем правилам ему следовало бы продолжить фамильную традицию, но он еще с юности так пристрастился к сапожному ремеслу, что ни о какой другой карьере даже и думать не хотел.

– Я и так чародей, – объяснил он нам после того, как мы с дядюшкой, зайдя в мастерскую и представившись ее владельцу странствующими пилигримами нуждающимися в данный момент в срочной починке своей, истоптанной по дорогам Гнэльфланда, обуви, невольно разговорились с Астрогастром по душам. – Разве эти сапоги не чудо? – Мастер кивнул на офицерские сапожки из свиной кожи покрашенные в приятный красный цвет. – Я сшил их для начальника городской стражи полковника Мушкетона по его личному заказу. Он любит ходить строевым шагом, и теперь его сапоги будут ему постоянно командовать: «Ать-два!.. Ать-два!.. Левой!.. Левой!..»

– Как вам это удалось? – изумился Кракофакс, который и сам умел неплохо колдовать, однако до таких фокусов еще не додумался.

– Все дело в креме, – признался Астрогастр. – Если почистишь обувь этим кремом, – он показал на баночку с этикеткой «Офицерский», – то сапоги будут отдавать команду «Ать-два! Ать-два!» А если почистишь обувь другим кремом, – он кивнул на баночку с этикеткой «Солдафон», – то сапоги станут поскрипывать «Брысь! Брысь!»

– А мне вы каким кремом туфельки намажете? – не удержался я и задал мастеру мучивший меня вопрос. – Вот бы каким-нибудь смешным и веселым!..

– Смешных кремов не бывает, – поправил меня Астрогастр. – Смешными бывают владельцы обуви. Но не горюй, малыш, я что-нибудь придумаю и для тебя.

И чародей-сапожник придумал! К моим клоунским туфелькам он пришил нарядные помпончики, которые при ходьбе – если я только спотыкался – издавали мелодичные «Ой!» и «Ай!» Причем, ойкал помпончик на левой туфельке, а айкал помпончик на правой.

Кракофакса Астрогастр тоже не обидел. Прибив к его ботинкам «вечные» подковки, мастер начистил дядюшкину обувь до такого блеска, что в носки ботинок можно было смотреться как в зеркало. В них отражалось все: и сам Кракофакс, и мы с Астрогастром, и скромное убранство мастерской, и тусклая лампочка под потолком… Но – главное! – в них отражался (в этом мы убедимся чуть позже) свет луны и звезд, а отражаясь, он прекрасно освещал дорогу перед владельцем чудо-ботинок лучше самого мощного фонаря.

Но и этим чудесные свойства дядюшкиной обуви после того, как она побывала в руках Астрогастра, не исчерпывались до конца! Утром, когда Кракофакс проснулся и по привычке, не раскрывая еще сомкнутых глаз, спросил у меня: «Тупсифокс, где мои ботинки?», парочка начищенных красавцев мгновенно откликнулась из-под кровати: «Мы тут, хозяин!» (это сказал левый ботинок), «С добрым утром, хозяин!» (это добавил правый ботинок). И они сами выпрыгнули вперед и встали на коврик, сплетенный из разноцветных шнурков.