Искатели приключений - [34]

Я вспомнил, как младший Сантьяго ловил рыбу острогой, и огляделся вокруг в поисках толстой и прямой ветки. Найдя такую, я быстро очистил ее ножом, заострил один конец и сделал зубец. Встав на колени, я свесился над ручьем.

Снова проплыла стайка, я ткнул острогой, но они увильнули от меня, а я чуть не свалился в воду. После третьей попытки я начал понимать, как следует действовать. Рыбки разбегались в разных направлениях, и надо было угадать, какая из них рванется в мою сторону.

Я решил, что это будет одна из рыб, плывущих в конце стайки, но пропустил первую стайку, решив, что последняя рыба проплывет недостаточно близко ко мне. На следующий раз все получилось, я ткнул острогой и почувствовал, что попал.

Победно обернувшись к Ампаро, я вытащил из воды ветку, на конце которой билась рыба.

— У нас есть еда!

На лице Ампаро появилось отвращение.

— Но ведь она сырая. Как ты собираешься приготовить ее?

Моя радость разом исчезла, я медленно опустился на большой, плоский камень и завопил, так как обжег задницу. Солнце раскалило камень, как сковородку. Я стоял, уставившись на камень. Если он достаточно горяч, чтобы обжечь мне задницу, то на нем вполне можно нажарить рыбу.

18

Рыба оказалась вкусной, хотя и немного сыроватой. Я поймал еще две рыбины, прежде чем мы, наконец, утолили голод, и это было хорошо, что мы наелись, потому что следующие два дня мы питались только орехами и ягодами. На третий день мы нашли манговое дерево и с жадностью накинулись на плоды, в результате чего заработали расстройство желудка и целый день провели на месте, приходя в себя.

Когда наступил вечер, Ампаро принялась плакать.

— Я хочу домой.

Я молча смотрел на нее, не зная, что сказать, беспомощный, как и всякий мужчина, перед женскими слезами. Ее всегда хорошенькое личико осунулось от постоянного поноса.

— У меня болит попка, — сказала она.

— У меня тоже болит. В следующий раз надо быть осторожными с манго. Спи, — сказал я. — Утром будешь чувствовать себя лучше.

Она сердито топнула ножкой.

— Не хочу! Мне надоело спать на земле, холодно и насекомые ползают. Я хочу спать дома в своей кроватке!

— Ничего не получится.

— А я хочу! — Она принялась топать ногами.

Я уже знал, что будет дальше, — она собиралась закатить свою знаменитую истерику. Но мне совсем этого не хотелось, и я залепил ей пощечину. Ампаро застыла, удивленно глядя на меня, на глаза у нее навернулись слезы.

— Ты ударил меня!

— И еще раз ударю, если не заткнешься.

— Я тебя ненавижу! Я промолчал.

— Я правду говорю! Я не выйду за тебя замуж! Растянувшись на траве, я закрыл глаза. Некоторое время все было тихо, потом я почувствовал, как она легла рядом и прижалась ко мне.

— Дакс, мне холодно.

Я посмотрел на нее, губы у нее побелели, и я понял, что нам не следует спать на открытом воздухе, а надо поискать место, где можно было бы укрыться от ветров, дующих с гор в прерию.

— Вставай, — сказал я, помогая ей подняться.

— Но уже темно и я устала. Я больше не могу идти.

— Сможешь. Нам надо найти для ночлега местечко потеплее.

Мы побрели. Я посмотрел на небо. Его вид мне совсем не понравился. Облака нависли низко, скрыв луну и звезды, поднялся холодный ветер, и я понял, что вот-вот пойдет дождь.

Я вспомнил, что видел утром за полем небольшой лесок, и если бы мы не обожрались манго, то сейчас уже были бы там. Я попытался вглядеться в темноту, но бесполезно. Нам оставалось просто идти в ту сторону в надежде, что скоро дойдем.

Дождь хлынул как из ведра, ветер бросал брызги нам в спину, за несколько секунд мы промокли насквозь. Я потащил за собой Ампаро, мокрые штаны хлестали меня по ногам, босые ноги скользили в грязи.

Ампаро снова начала плакать, в какой-то момент она почти рухнула на колени, но я грубо дернул ее за руку, и мы побежали дальше. Внезапно перед нами возник лес, и я втолкнул ее под большое дерево. Там было сравнительно сухо, дождь еще не успел пробиться через густую крону. Мы замерли переводя дыхание.

Я почувствовал, что Ампаро бьет дрожь, глаза ее как-то неестественно сверкали.

— Дакс, я слышу голоса.

Я крепче прижал ее к себе, пытаясь хоть немного согреть.

— Я правда слышу голоса, — ее тоненький голос звучал напряженно.

Дотронувшись до ее лба, я почувствовал, что он горячий. Похоже, у нее была лихорадка.

— Тихо. Теперь мы можем отдохнуть.

— Нет, — сердито возразила девочка, отталкивая меня. — Слушай.

Я прислушался, главным образом чтобы успокоить ее. Сначала я ничего не услышал, но потом начал различать шум голосов. Казалось, что они доносились сзади.

— Подожди здесь, — прошептал я.

Ампаро кивнула, и я исчез в лесу. Примерно ярдов через пятьдесят моему взору предстала картина: три фургона под деревьями в стороне от дороги и трое мужчин, сидящие в одном из них. Они склонились над маленьким фонариком и играли в карты, еще трое лежали на земле между другими фургонами. На всех была сине-красная форма, к стенке одного из фургонов были прислонены ружья.

Мне надо было выяснить, есть ли солдаты в других фургонах. Вскарабкавшись на дерево, я стал внимательно разглядывать их. В фургонах никого не было, но в одном из них я заметил несколько одеял. Оглянувшись на фургон, в котором играли в карты, я подумал, не удастся ли мне стащить одеяло.