Искатель утраченного тысячелетия - [7]

Окольничий остановил меня.

За окном стояла глубокая ночь. Черные деревья спали, каждое на свой лад, и покачивали, каждое по-своему, на легком ветру свои ветви.

– Алхимики… Вспомните о философском камне, о попытках превращать одни элементы в другие, о поисках эликсира жизни. А в наши дни превращение элементов уже не проблема. До эликсира бессмертия еще далеко, а вот этот неизвестный Веригин уже что-то нашел, чтоб продлить жизнь людей на века. Как вы не хотите это видеть?

– Будет вам, Сергей Васильевич, – возразил я. – Этот Веригин просто чудак, помешавшийся на несбыточных мечтах о человеческом счастье. И видит он это счастье в долгой жизни и нескончаемой молодости. Мечтатель!

– А что вы скажете о Ри-ше-лье? – Последнее слово Окольничий сказал раздельно и значительно.

– Какой Ришелье? При чем тут Ришелье? Тот, что был в Одессе? И там еще памятник ему?

– Да нет, другой! Умнейший и образованнейший человек семнадцатого века, кардинал Ришелье посадил в сумасшедший дом Соломона Ко, инженера. А за что? За то, что этот человек (за двести лет до того, как паровоз потащил вагоны железной дороги!) создал учение о механических движущих силах. А при этом еще указал на силу пара. И вот образованнейший Ришелье посчитал этого Ко безумцем и посадил его в дом для умалишенных.

– И вы хотите сказать, что…

– Прошу вас, читайте! – с мольбою сказал Окольничий. – Или давайте я… лучше я.

Окольничий поднес листок к глазам и тихо, как бы оберегая каждое слово, стал читать:

– «…повторяю: заключение врача-эксперта о моей невменяемости из-за потери памяти здесь ни при чем. Я хочу вернуть некогда утраченное человеком тысячелетие жизни. И так сохранить молодость, изгнать старость с нашей земли.

Следователь. Повторяю: мне нет дела до ваших умствований. Извольте отвечать…»

ЗАПИСИ, ВЫВОДЫ – ГДЕ ЖЕ ОНИ?

– Стойте! – воскликнул я. – Бросьте чтение! Записи, выводы – где же они? Где же научная суть этой догадки насчет тысячелетней жизни? Где? – кинулся я на Окольничего. – Научной сути как раз-то и нет. Да и не может быть. Тысячелетняя жизнь. Нескончаемая юность. Чепуха! А вот сюжет! Литературный сюжет – это да!

– Может быть, он в мусорной урне, этот «сюжет»? Ведь ваш кулек из-под вишен – где он?

– А ведь верно!.. Где мои сандалеты? – вскочил я.

– Куда вы?

– На станцию! Искать кулек. За сюжетом – хоть на край света!.. Ох, пряжка отлетела! Ладно, как-нибудь добегу. А ведь уже в девятнадцатом веке… А где берет?.. Ага, вот. – Теперь я задыхался от волнения. – Подумать только, расчеты жизни на тысячу лет!

Налетел легкий ветер. Лунный блик на полу то отодвигался в сторону, то возвращался на место, подчиняясь движениям створок открытого окна.

– Куда делись сигареты?

– Вот они. Перед вами.

– А спички? Ах, в кармане. Ну, пойдем скорее!

– Нет! Я не пойду с вами. Вы же знаете… Завтра у меня такая встреча. Надо подготовиться. Я рад, что вы заинтересовались этим делом. Желаю удачи!

Легкий ночной ветер осторожно и ласково дул в лицо.

– Бездельник! – на ходу сказал я ветру. – Меня не обманешь. Вот теперь ты мягкий, вкрадчивый, теплый, ластишься ко мне, а там, на станции, где были вишни, днем, не ты ли вмиг разметал во все стороны листки, те листки?.. А их, конечно, уже не найти. Успеть бы мне спасти от гибели злосчастный кулек из-под вишен. Какая досада! Ведь собственной рукой я его смял и сунул в мусорную урну.

Я почти бежал мимо темных спящих дач. Вдоль заборов с лаем носились собаки. И был у них, конечно, свой сговор: от дачи к даче они, словно передавая меня одна другой, подбегали к заборам, лаяли, умолкали… лаяли… А я беспорядочно, отрывочно думал…

…Неведомый человек сто лет назад объявил войну времени, пошел наперекор ходу жизни. А что такое жизнь? Движение! Энергия. Древние греки в мифах рассказали, как люди боролись с богом времени Хроносом… Нельзя! Нельзя дать погибнуть такому сюжету.

Выбежав на просеку, я остановился. Перевел дыхание.

Ах, если б только я нашел другие листки!

ВОТ! ВОТ ОН, ЭТОТ КУЛЕК!

Итак, я сидел на скамейке на платформе станции Зеленцово. Ждал рассвета. Тянулась ночь. Клонило к дремоте. Мысли мои метались беспорядочно: то я начинал думать, что через час-другой, может быть, найду нечто такое, о чем люди не догадываются и даже не мечтают. Потом возникла карта Америки. За полтысячелетия до Колумба была открыта викингами Америка. Открыта. Забыта. И вновь открыта. Ведь нередко люди заново открывают то, что когда-то уже было открыто. И кто знает, может быть, пять – десять тысяч лет назад человечество владело секретом долголетня и вечной юности?!

А потом я, наверное, задремал.

И вдруг капля дождя… одна… другая… упали на меня. Раскрыл глаза. Не сразу догадался, где я, зачем я здесь, на этой деревянной скамейке, в этой темноте кромешной… Вспомнил! Но где же луна? Сосны? Они спрятались от меня.

Но рядом со мной в темноте на платформе белела мусорная урна.

Дождик усиливался, и я в испуге метнулся: размоет листки, которые остались в урне. Снял пиджак, прикрыл урну.

Тьма… тьма… И нет ей края и конца. И, кажется, никогда не кончится этот осторожный стук дождя по платформе.

Но вот потянул ветер. Струи дождя стали редкими и косыми. И я подумал: ветер качает струи дождя и гонит их к урне.