Искатель приключений Эмиас Лэй - [27]

– Все, что случается, к лучшему.

– Вы говорите по-испански? – спросил Эмиас, все более и более заинтересованный.

– Мне это было необходимо. Я пробыл пять лет на Испанском море и только два дня тому назад ступил на этот берег. Если вы дадите мне возможность поговорить с сэром Ричардом, я расскажу ему такое, от чего у него в ушах зазвенит. Если нет, я могу уйти к мистеру Карри из Кловелли, если он еще жив, и там облегчить свою душу. Но я предпочел бы говорить с моряком, как я сам.

– И ты будешь с ним говорить, – заявил Эмиас. – Дворецкий, мы впустим этого человека. – И он ввел незнакомца в дом.

– Надеюсь, что он не из этих папистских убийц, – стараясь держаться на безопасном расстоянии, сказал старый слуга после того, как все вошли в зал.

– Папистских, старик? Этого ты не очень-то бойся. Смотри! – И, отбросив свои лохмотья, бродяга показал ужасный шрам, который шел вокруг кисти его руки и дальше вверх до самого плеча. – Я получил это на пытке, – спокойно сказал он, – в Лиме у отцов инквизиторов[37].

– Почему же ты, – с раскаянием воскликнул слуга, – не сказал нам этого раньше?

– Потому что я не собираюсь сделаться нищим и выставлять свой шрам напоказ.

– Ты славный малый, – сказал Эмиас, – иди вперед, прямо в комнату сэра Ричарда.

И они вошли в библиотеку, где сидел сэр Ричард.

– Эге, Эмиас, разве вы уже укротили дикаря?

Но, прежде чем Эмиас успел ответить, человек внимательно посмотрел на него.

– Эмиас, – повторил он, – это ваше имя, сэр?

– Эмиас Лэй – мое имя, к твоим услугам, добрый малый.

– Из Бэрруфа, под Байдфордом?

– Вот так штука! Что ты знаешь обо мне?

– О, сэр, сэр! Молодые и счастливые головы быстро забывают, но старые и несчастные помнят долго. Помните ли вы, сэр, человека, который был вместе с мистером Оксенхэмом? Он подарил вам рог-игрушку с нарисованной на ней картой.

– Черт возьми! – закричал Эмиас, хватая его за руку. – Так это вы? Рог? Да он до сих пор у меня, я сохраню его до моей смерти. Но где же мистер Оксенхэм?

– Да, молодец, где мистер Оксенхэм? – спросил сэр Ричард, вставая. – Вы несколько поторопились, Эмиас, приветствовать своего старого знакомого, прежде чем услышали, может ли он дать честный отчет о себе и о своем капитане. Есть много разных способов, благодаря которым матросы возвращаются без своих капитанов.

– Сэр Ричард Гренвайль, если бы я был виновен в чем-либо перед своим капитаном, я не пришел бы сегодня к вам. Если вам будет угодно выслушать меня, вы все узнаете.

– Ты хорошо говоришь. Увидим. Но прежде всего, кто ты и откуда?

– Меня зовут Сальвейшин Иео, родился я в двадцать шестом году на Кловелли-стрит, где мой отец занимался ремеслом цирюльника и был проповедником среди людей, называемых с тех пор анабаптистами[38].

– Ну, ладно, начинай свой рассказ.

И Иео приступил к рассказу:

– Итак, как известно мистеру Лэю, я уехал с мистером Оксенхэмом в семьдесят втором году в Номбре-де-Диос. Что мы там делали и что мы там видели, я полагаю, ваша милость знает не хуже меня. И там состоялось, как вы, может быть, слышали, соглашение между мистером Оксенхэмом и мистером Дрейком вместе плыть в Южные моря.

Это происходило при мне. Вдали расстилался океан. Мистер Дрейк спустился к воде, а когда мы с Оксенхэмом присоединились к нему, Дрейк сказал: «Джон, я поклялся перед Богом, что совершу плавание по этим водам, если буду жив». И мистер Оксенхэм ответил: «Я с вами, Дрейк, на жизнь и на смерть. Я полагаю, я там кое-кого уж знаю, так что мы будем не совсем среди чужих» – и расхохотался. Это путешествие, как вы знаете, не состоялось, потому что капитан Дрейк отправился воевать в Ирландию. Тогда мистер Оксенхэм решил ехать один, и я, который любил его, как брата, помог ему набрать экипаж и поехал с ним в качестве канонира. Это было в семьдесят пятом году, как вы знаете. У него был корабль в сто сорок тонн и семьдесят человек из Плимута, из Бови и из Дармута – многие из них бывшие спутники Дрейка. И еще тринадцать человек я убедил присоединиться к нам в Байдфорде, не считая моего старого товарища Вильяма Пенберти из Мэрризана. А что, если мне зададут вопрос: «Сальвейшин Иео, где те четырнадцать, которых ты толкнул на смерть, воздействуя на их корыстолюбие и алчность к золоту?» По правде сказать, в этом грехе не я един повинен. С самого отплытия Оксенхэм все время громко шутил, что он всех осчастливит и привезет в такие райские места, откуда они не пожелают возвращаться. А я – не знаю почему – из каждой его хвастливой выдумки готов был сделать две, лишь бы поддержать мужество в наших людях. И я в самом деле убедил себя, что мы все найдем сокровища, и Оксенхэм, наверно, укажет нам, как покорить какой-нибудь золотой город или открыть какой-нибудь остров весь из драгоценных камней.

Наконец мы прибыли к берегам Новой Испании[39], близ старого места – Номбре-де-Диос. Мистер Оксенхэм вышел на берег и вместе с командой своей лодки углубился в лес, чтобы разыскать негров, которые помогли нам три года тому назад. То были симаруны, господа, негритянские рабы, удравшие от своих испанских хозяев, воплощенных дьяволов. Через три дня капитан вернулся с очень хмурым лицом и сказал: «Наша проделка второй раз не удастся. Вряд ли нам удастся перехватить караван с золотом. Симаруны заявляют, что со времени нашего последнего визита караваны не трогаются с места без достаточного количества солдат, по меньшей мере, двухсот ружей. Поэтому, – добавил он, – мои храбрецы, нам предстоит либо вернуться с пустыми руками отсюда, с этого рынка сокровищ всей Индии, либо совершить такое дело, какого никогда еще никто не совершал, – оно мне больше всего нравится именно по этой причине». И когда мы спросили, о чем он говорит, он ответил: «Ну что же, если Дрейк не поплывет в Южные моря, мы это сделаем». И когда все согласились, он показал мне и другим письмо и сказал: «Как оно прибыло – не ваше дело, но я хранил его за пазухой с тех пор, как покинул Плимут, и теперь я говорю вам то, чего не хотел говорить до сих пор: Южные моря были все время моей целью. Это письмо содержит вести о кораблях с драгоценными изделиями и золотом, которые должны в этом же месяце прибыть из Квито