Искатель приключений Эмиас Лэй - [12]

– Вы действительно вспоминали о своем бедном кузене? Будьте уверены, что он тоже думал о вас и по ночам воссылал свои недостойные молитвы за ваше благополучие.

– Хм, – пробурчал Эмиас, который не знал, что ответить.

На его счастье, в эту минуту к ним приблизился Фрэнк. После обычных приветствий последний обратился к Евстафию:

– Идем с нами в Аппельдор, а затем домой завтракать.

Но Евстафий отклонил приглашение. По его словам, у него срочное дело в Норшэме, а затем в Байдфорде. Он оставил братьев и зашагал по гладкой, устланной дерном дорожке к маленькой рыбачьей деревушке, стоявшей у слияния Торриджа с Тэо. Евстафий Лэй сказал своим кузенам, что идет в Норшэм, но не сказал им, что конечной целью его пути был тот же Аппельдор. Он успокоил свою совесть, дойдя до первых домов деревушки Норшэма, и быстро свернул налево через поля, всю дорогу бормоча что-то о Святой Деве.

Его кузены, весело шагая, как подобает юным людям, по прямой дороге через торф подошли к Аппельдору со стороны гостиницы «Привал моряков» как раз вовремя, чтобы увидеть, почему Евстафий так старался скрыться от них. У дверей гостиницы стояли четыре лошади мистера Томаса Лэя, нагруженные мешками и чемоданами. Грум мистера Лэя держал лошадей, в то время как Евстафий Лэй и двое иностранных джентльменов садились на них.

– Соврал-таки, – проворчал Эмиас, – он сказал нам, что идет в Норшэм.

– Мы не знаем, не был ли он там, – возразил Фрэнк.

– Что? Да ты такой же гадкий иезуит, как и он, если хочешь оправдать его с помощью подобной увертки.

– Он мог изменить свое намерение.

– Да благословит Бог чистоту твоего воображения, мой ласковый мальчик! – сказал Эмиас, кладя свою большую руку на голову Фрэнка, как делала это их мать. – Дорогой Фрэнк, войдем в эту лавочку купить бечевку.

– Зачем тебе бечевка, дружище?

– Чтобы пустить волчок, разумеется.

– Волчок? С каких пор у тебя завелся волчок?

– Я куплю его в этой лавчонке и… пойми, я должен видеть, чем кончится эта игра. Почему бы и мне не иметь заранее заготовленный предлог, как сделал бы Евстафий?

С этими словами Эмиас втолкнул Фрэнка в маленькую лавчонку, которая не была видна стоявшим у дверей гостиницы.

– Что за диковинных зверей привез он! Посмотри на это трехногое существо, которое пытается взобраться на лошадь не с той стороны. Как он смешно карабкается, словно кошка на дерево.

Трехногий человек оказался высокой, смиренного вида личностью, наряженной в пышные одежды, с большим пером и с таким длинным и широким мечом, что он мало отличался по размеру от очень тонких и сухих голеней, между которыми болтался.

– Юный Давид с мечом Саула, – сказал Фрэнк.

– Лучше бы он и не нацеплял меча. Он, наверное, никогда его в руках не держал.

– Почему кто-нибудь из милосердия не тащит за ним эту штуку?

Меч, три или четыре раза отброшенный пинком со своего неудобного места между ногами, немедленно возвращался туда обратно, и, когда рукоятка оказалась немного слишком назади, оружие из-за чрезмерной длины перевязи под смех конюхов и шутки матросов стало дыбом, острием в воздухе – совершеннейший хвост.

Наконец бедняга с помощью стула влез на лошадь. Тем временем его товарищ – иностранец, дюжий топорный мужчина, столь же нарядный и вряд ли более ловкий – сделал такой стремительный прыжок в седло, что свалился бы с другой стороны, если бы его не подхватил конюх, державший стремя. Зато от этого толчка упала его шляпа с пером.

– Черт возьми, тот – с лицом бульдога – побывал в сражении. Видишь, Фрэнк, у него пробита голова.

– Этот шрам, мой сын, всего только след самых что ни на есть католических и апостолических ножниц. Мой милый глупыш, это тонзура патера[27].

– Чертова собака! Если бы только мои матросы видели это, они бы сунули его головой в воду. Я почти готов пойти и сделать это сам.

– Дорогой Эмиас, – произнес Фрэнк, кладя два пальца ему на руку, – эти люди, кто бы они ни были, гости нашего дяди и, следовательно, гости всей нашей семьи. Через день-два мы явимся к ним с визитом в «Чепл» и посмотрим, нельзя ли обойтись с этими лисицами, как поступает барсук с лисой, когда застает ее в своей норе и не может выгнать ее скверным запахом.

– Как так?

– Сует в отверстие букет душистых трав – лисицу от него тошнит.

– Ладно. Идем завтракать. Этих каналий больше не видно.

Тем не менее Эмиас не мог устоять против искушения подойти к дверям гостиницы и спросить, кто были джентльмены, уехавшие с молодым Лэем.

– Джентльмены – из Уэльса, – ответил конюх. – Они прибыли прошлой ночью на лодке из Милфордской гавани. Их зовут мистер Морган Эванс и мистер Эванс Морган.

«Мистер Иуда Искариот и мистер Искариот Иуда», – подумал Эмиас, а вслух заметил:

– Эти джентльмены из Уэльса – неважные наездники.

– Я так и сказал груму мистера Лэя, но он объяснил мне, что бедные джентльмены живут в такой гористой стране, где даже охотиться приходится пешком. Им было не так легко выучиться ездить, как здешним молодым джентльменам вроде вас, ваша милость.

– У тебя, парень, слишком бойкий язык, – сказал Эмиас, который был очень не в духе. – Уверен, что ты тоже папист.

– Что ж из этого? Королевских законов я этим не нарушаю. Я не хожу в норшэмскую церковь, но я каждый месяц плачу шиллинг в пользу бедных, как предписывает закон. Большего ни вы, ни кто другой не может от меня требовать.