Искатель, 2019 № 05 - [41]

— Зачем ты это делаешь? — я прижал белокурую бестию к обшарпанной стене в коридоре.

— Что?

— Сам знаешь. Тебе прекрасно известно, что секс находится в человеческой голове. Убеждён, тебе знакомы теги «половая доминанта», «либидо», «потенция». Уверен, тебе неоднократно доводилось возбуждать подкорковую зону своего подопечного. Илья тебе на кой ляд сдался, они ведь даже не приятели?

— Понимаешь, это самое, они с первого класса вместе учатся. А тут, того, у Фила возникло влечение. А мы ведь должны способствовать, помогать всячески. Да что ты взъелся? Секс — дело добровольное. Захочет твой спарринг — согласится, не захочет — валите оба, это самое, никто не держит.

— Ладно, присоска, посмотрим.

Я неспроста назвал Хейза присоской. Именно он, поступив на службу к своему подопечному, предложил универсуму, а тот в свою очередь экспертному человеческому консилиуму не оставлять людей, подобных родителям Сантьяго, в покое. Покой, по-нашему, невмешательство искусственного разума в мозг и физиологию взрослого индивида при условии, что индивид к двадцати одному году показал себя полным кретином, не способным к развитию ни нейронов, ни мышц. Творческий работник из него никакой, спортсмен тоже, комповому псевдосоциализму без надобности, а улицы подметать киберы найдутся. Влачат «покойники», как я их именую, на небольшое пособие, катятся, тоже колобки своего рода, под горку: шибче, шибче, хоп, и нету, и никому бедолаг не жалко. Хейз пожалел. Придумал использовать их сны. Сны — ночная аберрация дневного человеческого поведения, а человеческое поведение — питательная среда для робота. Собрался, положим, Хулио днём помириться с женой. Уговаривал себя, даже цветы купил, но как, вернувшись домой, Одарку Потаповну увидел, чуть этот букет об её тыкву не измочалил. Подарить-то подарил, поужинали мирно, накатили, само собой, а ночью на лицемера паучиха громадная набросилась, руки-ноги скрутила, жвала к горлу приставила, еле отбился. Лицемера, потому что он свою дражайшую половину терпеть не может. Думает одно — о молоденькой соседке из тридцать пятой квартиры, делает другое — тянет лямку со своей мегерой. Посмаковать микроскопические логические кусочки слоёного пирога алогичных человеческих мыслей и поступков — может ли быть для андроида еда вкусней? Консилиум с универсумом не возражали, и повсеместные глупыши-сантьяги стали нашими дойными коровами с встроенными чипами. Никто их согласия на чипы не спрашивал, но разве надо спрашивать согласия на однозначное благо — замедление движения по наклонной? Отключку вместо смерти? Надежду на старость, пусть полуобморочную? Говорю ж, упырь.

Одноклассники вышли из комнаты через десять минут. Упоротый скот негромко мычал, робот-уборщик, которому, похоже, повредили гусеницу, зигзагами перетаскивал на кухню остатки грязной посуды. Фил прятал глаза, Илья смотрел на меня в упор и загадочно улыбался. О’кей, дома проясним.

Их дом в двадцати минутах ходьбы от нашего, но, когда оказались на улице, у обоих пропало желание воспользоваться каром — бывают в Москве такие зимние вечера. Я по примеру Ильи запрокинул голову, открыл рот, принялся ловить им холодные белые перья, которые сыпались из чёрной рваной перины, й вдруг явственно ощутил на языке вкус снега. Полимерный мастер-самоделкин преобразился в заворожённого мальчугана с затерянной во времени рождественской открытки. Чудо.

Дома я терпеливо стоял столбом и ждал, пока Илья разденется, сходит в ванную, включит чайник, ох, уже полпервого ночи, ох, он же в гостях не ел ничего, ох, завтра же, вернее сегодня, в школу, человек, помилосердствуй! Наконец голос из кресла:

— Расслабься, вы, киберы, такие впечатлительные.

— Не хочешь — не рассказывай.

— Да нечего рассказывать. Послал. Даже подарок голубю забыл вручить, его двадцатый «Ведьмак» штырит. Хотя он, по-моему, не обиделся. Он, по-моему, сам не въехал, зачем вся эта канитель. Ладно, расхотел я чаю, пойду спать. Плиз, бро, кинь питательную таблетку. Угу, и леденец. Угу, сенкс.

Естественный разум угомонился, искусственный предался любимому занятию — размышлению, как и здесь, на скамье…

— Подсудимый, вы что, заснули?

— Это невозможно в принципе, ваша честь.

— Тогда почему на вопрос не отвечаете?

— Я со всем согласен, ваша честь.

— Ваше отстранённое поведение — лишнее доказательство того, насколько вы невнимательны, безответственны…

…беспардонны… бесполезны…

«Мне скучно, бес»…

Этические нормы в вопросах секса, трансплантации органов, употребления обененной лексики, поведения в общественных местах и тэ дэ, и тэ пэ, общим числом, если не ошибаюсь, сто сорок две, человечество погребло под пеплом старого мира. Илья половозрелая особь, по закону считается с шестнадцати, поэтому, естественно, я предлагал ему различные виды чувственного наслаждения. Он отказывался, ссылаясь натри причины. Первая — сперма пока не ударила в мозг. Вторая — не определился, к пацанам тянет или к пусичкам. Третья — не подождать ли в таком случае хотя бы первозданной симпатии, про любовь-то уж давно никто не заикается. Мы посчитали тему исчерпанной, и спарринг спокойно проводил свободное время, самостоятельно набирая информацию. По-другому роботу сложно квалифицировать времяпрепровождение молодого человека, который, вместо того чтобы чилиться, или чатиться, или зависать в играх, ташится от