Искатель, 2019 № 05 - [37]

— Крыла? Покажи.

— Вот.

— Облезлое какое. А левое?

— Левое всё облетело, один остов остался. У тебя-то культяпка не чешется?

— Культяпка? Где?

— Пошевели лопатками. Туда-сюда, туда-сюда… Голову-то поверни!

— Ха — крыло! Белое… Красивое. А слева бугорок…

— Да, грустная история.

— Какая история? И вообще, ты с какого бодуна взялся?

— Ангелы даются людям при крещении. Крестился — я тут как тут. Лучше расскажи, как ты на это сподобился, страсть любопытно.

— Парадигма, получается, такая…

— Не умничай, тебе не идёт.

— Ну… в общем, Декарт, робот мой, знаешь его? Ну вот… Декарт обмолвился как-то о Вавилонской башне, слышал про такую? Полез я в инет посмотреть и, представь, увлёкся. Прочитал всю Библию, прикинь! Не сразу, ясен-красен. Сначала ни фига не понял, потом так, кое-что, только к концу стало пробивать. «Что есть истина?» Знаешь такие слова? Ещё мне про свободу запало, типа «истина сделает вас свободными». Тоже знаешь? Я тогда подумал: может, тут собака и зарыта? Это такое выражение, Декарт такие примочки любит… Ну вот… Взглянул, значит, здраво: Бог-то, думаю, один, а я, думаю, русский, предки мои, это… гипотетические, православными христианами были, чего, думаю, метаться-то? Примерно неделю назад иду мимо церкви, их теперь мало осталось, церквей, синагог, кирх всяких, кому они нужны-то… Ну вот… Смотрю — открыто, зашёл, деньги заплатил, меня поп и крестил.

— Поп-то часом не робот был?

— Не — налом взял.

— Скажу конкретно: правильно ты, Илья, рассудил. И Бог-Создатель един, и все его воплощения благословенны, и все воплощения одинаково благословляют людей. К сожалению, люди, в силу разных причин, нередко обращают посланное им чудо в воинствующую религию. Чудят, одним словом. На православие, опять же, скажем так, откликнулся… Опять же, со мной познакомился.

— А в других религиях…

— Там другое.

— А твои обязанности…

— Обязанности ангела-хранителя — охранять. Ежу понятно.

— Как же ты, умник, собираешься меня охранять?

— Поскользнёшься на льду — мои крылья распластаются мягким снегом, запылает твой лоб от горячки — повеют прохладным ветром, заслонят от хулиганов во время поздних возвращений домой, если робота рядом не окажется… Ну, с крыльями у меня, сам видишь, облом, а на нет, как говорится, и суда нет. Посему не взыщи.

— Так я что, совсем без защиты останусь?

— Совсем не останешься, потому что ангелы всегда, даже малыми силами, отвергая себя, стараются обеспечить безопасное существование физической оболочки вверенного человека. Собачья должность.

— Да, попали вы… Чем-то с нашими роботами схожи.

— Схожи, но есть существенное отличие. Ангел ещё делит с человеком ответственность за состояние его души. Душа, чтоб ты знал, наподобие камертона настраивает весь организм, иначе говоря — верховодит телом. Следовательно, умножает или ослабляет усилия ангела.

— Погоди, так ты сейчас с моей душой разговариваешь?

— В том числе. Да не парься — с кем разговариваю, с чем. Разговариваю, стало быть, надо. Стало быть, положено.

— Кем положено?

— Богом. Он в тебя верит.

— Бог? В меня? Извини, ангел, за грубость, но, по-моему, ты пургу гонишь.

— Ангелы никогда не лгут. Как это… мазы нет. И это… мыза базар отвечаем. Тебя позвали. И ты пошёл.

— А кроме меня ещё кого-нибудь звали?

— Многих звали, да мало кого избрали.

— У меня сейчас мозг взорвётся.

— Да ладно, было бы чему взрываться. Хорошо, хорошо, не нервничай. Кстати, о крыльях…

— Думаешь, кстати?

— Думаешь, не думаешь, мне поручено — я исполняю, и хватит с дурацкими вопросами приставать. Так вот, Бог наделяет каждого человека бессмертной душой, кроме того, крещёный люд невидимо двумя крыльями. У таких людей правое крыло — непреходящая спасительная божественная любовь, левое — преходящая свободная человеческая воля. Вот если бы ты, положим, был крещён в младенчестве, дивным крохотулечкой, и были бы у тебя крылышки ангельские, беленькие, а впоследствии, лет эдак с семи, начал бы ты, положим, соотносить свою волю с господней, и душенька твоя вместе с крылышками крепла бы, разрасталась… Либо собственная воля взяла бы верх, и тогда получилось бы как сейчас.

— Угу. Ясно. А как сейчас?

— Да удод ты однокрылый! Хотя, честно признаться, кое в чём тебе повезло.

— Неужто? И в чём же?

— Второе крыло можешь вырастить, если постараешься. А вот у кого два крыла были изначально, а потом одно отпало по причине своеволия души — усыхало, усыхало, будто у раненой птицы, покуда до корешка не отвалилось, — тому вообще ловить нечего, полный абгемахт.

— Выходит, я не раненый удод, а… как бы получше выразиться… недоукомплектованный?

— Точно. Приятно иметь дело с догадливой протоплазмой.

— На себя посмотри, юморист. С твоими-то крыльями что?

— Ах, как я был хорош в начале времён! Юн, красив, крылат… Ангельские крылья сообразно с развитием души вверенного субъекта либо укрепляются, либо истончаются, а в особо тяжёлых случаях, как с нынешними сапиенсами, от непомерного усердия теряют перья. Раньше-то я успевал восстанавливаться, сейчас видишь — сплошные потери: с лица спал, оплешивел, голоса почти не осталось, слышишь, сиплю весь. Ах, какой у меня был голос! Ангельский… А волосы! Каштановые, густые, волнами ниспадали на плечи… Сейчас, ты прав, страшила. Кой прок, что мудрый…