Искатель, 2019 № 03 - [61]

— Здесь двадцать одинаковых распечаток. Передайте, пожалуйста, по одному экземпляру судье, прокурору, адвокату, обвиняемому, начальнику полиции, следователю по данному делу, присяжным… Всего восемнадцать, верно?.. Один экземпляр — мне, пожалуйста. Двадцатый приобщите к делу в качестве вещественного доказательства.

Секретарь поднял взгляд на судью, и тот кивнул, пожав одновременно плечами.

— Вещественное доказательство номер одиннадцать, — привычно провозгласил секретарь.

Энди показал изображение залу. Люди из задних рядов вставали и подходили ближе, чтобы рассмотреть. Похоже на треугольник. Конус, говорите? Да, конус. И что?

— Здесь, — продолжал Энди, — изображены обе части светового конуса: прошлое и будущее. Мировая линия движется из прошлого к будущему, снизу вверх. Настоящее, как видите, — точка, где два конуса соединяются вершинами. Это просто. Ведь настоящее — одно. То, что происходит сейчас. Но к настоящему можно было прийти из самых разных точек прошлого. И в будущее из настоящего могут вести десятки мировых линий. Иными словами, у того, что происходит сейчас, может быть множество причин в прошлом и множество следствий в будущем. Единственное требование: мировые линии не пересекают границ конуса. Материальный предмет не может двигаться быстрее света. А человек не может совершать поступки, противоречащие его психологической природе и теоремам психологии, которые вывел Айзек в процессе нынешнего судебного разбирательства.

Следующий вопрос, который Энди собирался задать, должен был, по его мнению, вывести наконец процесс из тупика. Куда? Об этом Энди старался не думать. Он всего лишь делал свое дело и был уверен, что делает его хорошо. Варди похвалил бы — во всяком случае, Энди на это надеялся.

Судья подержал лист в руках, рассмотрел, положил на стол, подумал, опять взял, но не стал рассматривать, сложил вдвое, вчетверо… Сказал:

— Наверно, здесь все правильно. Возможно, если верить науке, обвиняемый и мухи не мог бы обидеть. Однако, если верить науке, выстрел произвел обвиняемый, и кровь на шее жертвы принадлежит обвиняемому. Противоречие так и осталось неразрешенным.

Судья сделал паузу. Он ни на кого не смотрел. Он не хотел, чтобы чей-то взгляд, чье-то неосторожное или намеренное движение помешали бы ему принять решение.

В тишине слышно было только поскрипывание стульев в зале, чье-то астматическое дыхание, кто-то хмыкнул, кто-то закашлялся, а обвиняемый в который раз пробормотал:

— Меня наконец отпустят?

— Продолжайте, — сказал судья.

— Айзек, — Энди говорил все медленнее, будто каждое новое слово произносить ему становилось все труднее. — Мог ли кто-нибудь заставить обвиняемого выстрелить?

— Нет.

— То есть невозможно перескочить с одной мировой линии на другую?

— Нет.

— Это закон психологии?

— Да.

— Любой закон, в том числе психологический, имеет область применения. Поясню для высокого суда. Законы движения Ньютона применимы, если двигаться со скоростью много меньше скорости света. На субсветовых скоростях действуют законы частной теории относительности. У них тоже своя область применения: если поле тяжести невелико. Если велико, нужно учитывать законы общей теории тяготения. И так далее. Эго так, Айзек?

— Да.

— В связи с этим вопрос…

Судье показалось или на самом деле в голосе Энди прозвучал страх? Бейкеру были знакомы такие интонации, многие в этом зале боялись, многие скрывали страх, давая свидетельские показания, а к страху в голосе обвиняемых судья привык, как привыкают к однообразно повторяющемуся звуку. Слышать нотки страха в голосе Энди было странно, и судье захотелось посмотреть Энди в глаза. Почему он… Впрочем, показалось, наверно.

— …Существует ли граница применимости психологических законов?

— Да.

— Определи эту границу.

— Законы психологии применимы для людей и по отношению к людям.

— А не к медведям, змеям, обезьянам, — подхватил Энди и, сделав едва уловимую паузу, добавил: — А также к кибернетическим системам, в том числе — искусственным интеллектам?

— Да, — согласился Айзек, придав ответу оттенок пренебрежения, Варди вполне свойственный: мол, почему спрашиваешь о таких очевидных вещах?

Энди молчал. Сидел, смотрел на экран лэптопа, будто всматривался в несуществующее лицо Айзека. Судья почувствовал, как у него онемели кончики пальцев. Он только сейчас обратил внимание, что изо всех сил сжимает рукоятку молоточка.

— Чем отличается искусственный интеллект от природного, человеческого?

— Есть несколько признаков…

— Меня интересует один, — прервал Айзека Энди. — Человек обладает сознанием. Искусственный интеллект сознанием не обладает.

Это был не вопрос, а утверждение. Айзек промолчал.

— Айзек, была ли психологическая мировая линия обвиняемого скорректирована?

— Да.

— О господи… — пробормотал Энди, посмотрел на судью безумным взглядом, смахнул со стола микрофон, который упал на пол с глухим стуком, встал, сел, опять встал, что-то произнес сквозь зубы и застыл, глядя куда-то сквозь судью, будто за ним возникла невидимая тень потустороннего монстра.

— И что это означает? — со всей иронией, на какую был способен, спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, прокурор.