Искатель, 2018 № 09 - [79]

Николай помолчал, тяжело вздохнул и добавил:

— Прав был великий Спиноза, утверждавший, что в желании выражается сущность человека. У Крутова было неистребимое желание иметь больше денег, а у меня — быть свободным человеком. Мириться с положением психически больного я не намерен, надеюсь, что найду способ вновь обрести свободу, чего бы мне это ни стоило.

— Будем надеяться вместе, — дружески улыбнулся Драматург. — Мысли нашей труппы актеров постоянно работают в этом направлении. Если не возражаешь, мы примем тебя в нашу труппу.

— А что, я согласен, — улыбнулся в ответ Николай и огладил свою шикарную бороду, — чем я не артист? Ради свободы могу сыграть любую роль.

— Вот и отлично, — вступил в разговор Иван Степанович, — в коллективе, говорят, сила. Будем вместе пробиваться к свету и свободе.

Драматург с чувством обнял за плечи Николая и произнес:

— Как говорил Гюстав Флобер, надо всегда надеяться, когда отчаиваешься, и сомневаться, когда надеешься. И мы будем надеяться, но никогда не отчаиваться.

В дверь осторожно постучали, затем она скрипнула, и в палату проскользнул Олигарх с выражением заговорщика палице.

16

Прикрыв за собой дверь, Олигарх тихо оповестил:

— Господа-товарищи, лед тронулся. Есть предложение переместиться для серьезного разговора на третий этаж в актовый зал. И как можно быстрее.

— У нас пополнение. — промолвил Драматург и кивком головы указал на Николая. — Этот человек достоин стать членом нашей актерской труппы. Ты не возражаешь, если он пойдете нами?

— Возражений нет, — согласился Олигарх, — а сейчас всем на выход, только без лишнего шума. Тебе, Драматург, как руководителю труппы, лучше идти первым. Вдруг у медбрата Васи, дежурного по первому этажу, появятся вопросы. Надеюсь, что на третьем этаже проблем с дежурным не будет, а что не будет вопросов от дежурного по второму этажу, гарантирую на сто процентов.

В следующую минуту вся четверка, друг за другом, отправилась на второй этаж. Впереди актерской колонны с серьезным видом шел Драматург. Когда колонна поравнялась со столом дежурного, медбрат Вася, развалившийся в кресле, разлепил сонные глаза и, не меняя положения тела, словно робот, медленно, скрипучим голосом спросил: «Вы куда?»

— В актовый зал, — ответил Драматург. — Будем репетировать непосредственно на сцене. Надо привыкать к месту постановки пьесы.

— Валите, — буркнул дежурный Вася и вновь смежил веки. И уже с закрытыми глазами с иронией хмыкнул: — Артисты, охота вам…

На втором этаже их встретил сладкий храп дежурного медбрата Антипа и специфический запах спиртного перегара. Антип крепко спал, запрокинув голову на спинку кресла. Губы его мелко подрагивали, растягиваясь в улыбке. Похоже, медбрат видел приятный сон.

— Жаль прерывать сон нашего тайного помощника, — шепнул Олигарх, — однако обстоятельства вынуждают нас разбудить его.

— Какие обстоятельства? — не понял Драматург.

— Поймешь чуть позже, — ответил Олигарх и осторожно потряс за плечо стража порядка. Антип не отреагировал. Тогда Олигарх потряс его более интенсивно и двумя пальцами подавил и потер мочку его уха. Антип открыл глаза, часто поморгал, узнал Олигарха и на удивление присутствующих проворно встал на ноги, словно он увидел перед собой главного врача клиники.

— А это вы, — заискивающе улыбнулся Антип, — я все выполнил, как договаривались. Мобильник и фонарики вам уже отдал, а вот держите ключ, — и он, вынув из кармана халата ключ с красной тесьмой, передал его Олигарху. — Мы в расчете?

— Конечно, — кивнул Олигарх, — а как с дежурным по третьему этажу?

— Полный порядок, — усмехнулся Антип, — Семена сменил Вадик, который будет спать до утреннего подъема. Спирт быстро сваливает его с ног, к тому же в его стакане я растворил сонную таблетку. А за ключ от крыла медперсонала ему отвечать. Никто не подумает, что я стащил этот ключ. Словом, я тут не при делах.

— Молодец, — похвалил Олигарх, — хорошо сработал. Ну, мы пошли. Счастливо оставаться!

— Удачи! — промолвил Антип и с явным удовольствием разместился в кресле.

Олигарх выразительным жестом руки пригласил труппу «актеров» на третий этаж.

На третьем этаже было тихо. Больничную тишину нарушал лишь слабый дребезжащий звук, выходивший из носа, спящего за столом дежурною медбрата Вадика: похоже, в нос ему залетела муха и никак не могла вылететь обратно.

— Этого будить не надо, — чуть слышно шепнул товарищам Олигарх. — Заходим в актовый зал, закрываемся, и свет не включаем.

Драматург осторожно отпер дверь актового зала ключом, который был при нем, они вошли внутрь и заперли дверь на ключ. В зале было темно, как в египетской пирамиде.

— Постойте на месте, а я открою шторы, — тихо распорядился Олигарх, — не дай бог кто-нибудь в тем ноте загремит стулом и выдаст наше присутствие. Сейчас нужно соблюдать особую осторожность. Светильником нам будет служить луна. Электрический свет люстры в зале привлек бы на территории внимание охраны. — Он медленно раздвинул плотные шторы на всех четырех зарешеченных окнах, и зал заполнил мягкий голубой свет луны. — Друзья, — с волнением в голосе продолжил Олигарх, вынимая из кармана пижамы мобильный телефон, — сейчас начинается главная фаза нашего плана побега из этого проклятого каземата. Только бы отец Георгий ответил на мой звонок, вдруг у него изменился номер телефона? Тогда рухнет последняя наша надежда. Господи, помоги нам грешным! Друзья мои, посидите, пожалуйста, молча, я звоню.