Искатель, 2014 № 11 - [43]

— Довел до сведения, товарищ полковник. Но он настаивает.

— Ну, если настаивает. Хорошо, приведите его ко мне. Но наручники не снимайте. Эго очень важная птица, международного полета.

Через несколько минут Исламбеков сидел перед Ярцевым за приставным столиком, весь какой-то помятый и растерянный. От его самоуверенного вида не осталось и следа.

— Вы хотите дать показания, Мустафа Рустамович? — спросил Ярцев и приготовил чистый бланк протокола допроса подозреваемого. — Почему такая спешка? Сейчас ночное время и по закону…

— Я знаю, но очень вас прошу, гражданин полковник. Хочу именно с вами поговорить. Опасаюсь, что меня передадут какому-нибудь бюрократу, который меня не поймет.

— Вы уверены, что я не бюрократ? По этому вопросу существует множество различных мнений. Ладно, не будем отходить от существа вопроса. Так что же вы хотите с таким нетерпением заявить?

Исламбеков, звякнув наручниками, вытер рукавом пиджака выступивший на лбу зернистый пот (он всегда быстро потел, когда волновался) и бухнул неожиданное для полковника:

— Я хочу сотрудничать со следствием.

— Вы — сотрудничать с полицией? Не ожидал.

— Не удивляйтесь, гражданин полковник. На это есть веская причина. Но у меня условие.

— Я слушаю вас.

— Не передавайте мое дело в Интерпол.

— Не передавать в Интерпол? — поднял брови Ярцев. — Почему?

— Мне бы не хотелось углубляться в эту тему.

— Я ожидал услышать от вас откровенный ответ. Какое же это сотрудничество? Должен заметить, что если вы затеяли со мной игру, то ваша игра — ставка на проигрыш. От ответа за свои преступления вам все равно не уйти.

— Никакой игры, гражданин полковник, — тяжело вздохнул Мустафа. — Я хочу отсидеть срок, который назначит суд, в России. В обмен на эту услугу я сдам вам весь наркотрафик от Афганистана до Прибалтики: со всеми точками, явками и фамилиями. По-моему, это очень хорошая плата за мою скромную просьбу. Вы ничего не теряете, а только приобретаете.

— А что приобретаете вы?

Мустафа еще раз тяжело вздохнул.

— А я сохраню свою голову.

Ярцев пристально посмотрел на наркобарона и, кажется, все понял.

— Если я не ошибаюсь, вы здорово наследили в другой стране.

— Вы угадали, полковник.

— Где же?

— В Китае.

— Так я и подумал. В Китае за распространение наркотиков приговаривают к высшей мере — расстрелу, а у нас законы мягче. Так что, полагаю, вы приняли правильное решение. Что ж, перейдем к делу?

— Конечно, гражданин полковник. Рассказ мой будет длинным. Устанете писать.

— А куда нам спешить? К тому же можем использовать технику — записать ваши показания на диктофон. Вы не возражаете?

— Я не возражаю, — закивал Мустафа. — Снять бы наручники.

Взгляды наркобарона и полковника встретились. Эти взгляды можно было сравнить со взглядами затравленного матерого волка и опытного укротителя зверей.

— Разве наручники мешают говорить?

— Конечно, не мешают, — опустил глаза Исламбеков.

— Тогда приступим.

Полковник нажал клавишу диктофона, и наркобарон начал свой действительно длинный рассказ о преступной деятельности по распространению наркотиков и изготовлению фальшивых денег на территории России. Назывались регионы, города, фамилии и клички сообщников, тайные явки, пароли, банки, через которые отмывались деньги, счета, ячейки, арендованные в банках… Время от времени Исламбеков прерывался, чтобы выпить глоток воды, и вновь продолжал свою невеселую исповедь.

Ярцев не перебивал. Вопросы будут заданы в свое время. Он и наполовину не верил этому закоренелому преступнику, который пытался выкрутиться из опасной ситуации. Слушая наркобарона, полковник в то же время задавал себе вопрос: «Неужели этот махровый уголовник международного масштаба на самом деле до такой степени боится выдачи Интерполу, что полностью сдает своих дружков и собственно весь свой весьма прибыльный бизнес на территории России? Не исключено, конечно, страх смерти взял в нем верх. Но в этом еще предстоит тщательно разбираться, выделив дело в особое производство».

Когда Мустафа наконец выговорился и вопросительно посмотрел на полковника, пытаясь понять произведенный на него эффект, Ярцев спросил:

— Мустафа Рустамович, все, что вы рассказали, заслуживает внимания, но и очень тщательной проверки. Если информация окажется достоверной, то суд примет во внимание ваше чистосердечное признание. Мы с вами еще не раз встретимся, чтобы уточнить многие нюансы. Скажите, а где в настоящее время может скрываться ваш друг и помощник Эдуард Кизимов по прозвищу Резаный? Полагаю, вы лучше всех в этом осведомлены.

Исламбеков криво усмехнулся и, отвернув лицо в сторону, зло процедил:

— Бывший друг, гражданин полковник. Ошибся я, приблизив к себе эту ничтожную тварь. Он достоин только сапоги чистить прохожим.

— Похоже, крепко вас обидел бывший подельник, — покачал головой Ярцев. — Такое нередко случается в криминальной среде.

Мустафа помолчал, потом устремил пылающий взор на Ярцева.

— Было бы несправедливо, гражданин полковник, чтобы я чалился на зоне, а эта сволочь Резаный гулял на воле и посмеивался надо мной.

— Конечно, несправедливо, — согласился Ярцев.

— Его берлога — коттедж с петухом на крыше, в Мочище. Его легко найти на том месте, где раньше были обкомовские дачи.