Искатель, 2014 № 11 - [31]

— Кизимов? Кто такой? Не припоминаю, — Ярцев пожал плечами. На память он пока не жаловался. Если каким уголовным делом занимался лично, то участников процесса запоминал надолго.

— Может, тебе его кличка что-нибудь подскажет, — загадочно улыбнулся эксперт, — Резаный.

— Резаный?! — Ярцев приподнялся в кресле. — Ты хочешь сказать, что Кизимов и Резаный одно и то же лицо?

— Я уже сказал, — довольно констатировал Лазарев. — Это было не сложно установить по картотеке. Так что никакого героического поступка я не совершил. Теперь мы знаем, кто такой Резаный. Я даже распечатал для тебя его фотографию и обвинительное заключение. Привлекался за разбой. Возьми. — И эксперт придвинул Ярцеву тощую папочку. — Надеюсь, это сэкономит твое время.

— Спасибо! — кивнул полковник и нетерпеливо раскрыл папку. Взяв в руки распечатанную на цветном принтере фотографию Кизимова, всмотрелся в нее. Все приметы, названные Глебом Сорокиным, сходились: злая физиономия, уши маленькие, помятые, сломанный нос и полный рот золотых зубов.

— Он самый, Резаный. Что же получается? Раз он оставил свои пальчики на долларах в кейсе, то, выходит, был в лаборатории под шестой колонией, где производили фальшивые дензнаки. А вскоре эта лаборатория сгорела.

— Возможно, по его личному распоряжению, — подхватил Лазарев.

— Вероятнее всего. Сейчас же займусь его делом. Может, обнаружится след к его берлоге.

— Далее, — продолжил невозмутимо Лазарев, — на этих же долларах оставил свои пальчики и Неустроев Андрей Владиленович. Рецидивист. Фальшивомонетчик высокой квалификации. В настоящее время отбывает наказание все в той же шестой колонии строгого режима, о которой мы уже многократно упоминали. По-моему, тут нам с тобой все ясно — Резаный привлекал его к производству фальшивых дензнаков в той самой лаборатории.

— Может, Резаный, а может, кум — майор Ляхович. Без разницы. Видно, что одна компания. Вопрос в том — жив ли в настоящее время Неустроев? Ведь во время пожара сгорели четыре человека. Кто они? На этот вопрос в ближайшее время ответят эксперты Кемеровской областной полиции. Но хотелось бы увидеть живым искусного производителя поддельных дензнаков, который является важной фигурой в этом деле. Думается, он побольше других знает о Резаном, его связях. Предполагаю, что этот спец был в лаборатории главным технологом.

— Логично. Уверен, что ты увидишь его живым. Даже такой изувер, как Резаный, не мог сжечь талантливого специалиста. Было бы наивным предполагать, что Резаный решил завязать с производством фальшивых денег. Обязательно оборудует лабораторию в другом месте. Такова уж суть людей, посвятивших свою жизнь стяжательству и обогащению за счет общества. Ему понадобится такой ценный специалист, как Неустроев. И с нетерпением будет ждать его освобождения.

— Или постарается устроить ему побег, — вставил Ярцев. — Похоже, Резаный не любит ждать.

— Как это провернули с Бесом?

— Могут придумать и что-нибудь новенькое. Спасибо, Игорь Дмитриевич, за полезную информацию.

— Это не все, друг мой. Есть еще кое-что любопытное. На пластиковых пакетах с героином, что были во втором, кейсе, оставил отпечатки пальцев не только Муслим Хасанович, брат Изольды, но и Мустафа Рустамович Исламбеков.

— Исламбеков? Уж не тот ли крупный наркобарон, который находится в международном розыске?

— Он самый. Интерпол мечтает встретиться с ним.

— Знаю. Третий год мечтает. Но как на него выйти? Это архисложная задача. Тут одних отпечатков пальцев мало.

В принципе, они мало что дают. Он их мог оставить в Афганистане, Пакистане, Таджикистане, Узбекистане, Киргизии и так далее. По географии я условно пробежался. Данные отпечатки свидетельствуют лишь о том, что этот крутой наркобарон международного уровня принимает активное участие в распространении наркотиков и на территории России. По данному факту мы выделим дело в особое производство. Что еще?

— Пока все. Сейчас займусь баллистическими экспертизами.

— Прежде ты должен поспать, дружище.

— Успеется. Я уже прогнал сон. Вот еще кофейку сварю. Подожди, чего поднялся? Ты же знаешь, я не хуже твоего кофе варю.

— Знаю. Спасибо. Как-нибудь в следующий раз. Работы ты мне подкинул по ноздри и выше. Я к себе.

19

День установился солнечный и теплый. Создавалось впечатление, что на дворе не октябрь, а начало сентября — самое настоящее бабье лето.

Обычный будний день, но у колонии № 6 строгого режима было достаточно многолюдно, будто не тюрьма это вовсе, а какое-нибудь обычное гражданское предприятие. Подъезжают и отъезжают «КамАЗы» со стройматериалами, у проходной стоит народ, через металлическую дверь постоянно входят и выходят люди в гражданском и в камуфляже. Только старые толстые стены, колючая проволока и сторожевые вышки по периметру напоминают, что это спецучреждение с богатой историей, в которую вписаны имена известных политзаключенных, выступавших против режима существующей власти, а также известных не только в нашей стране, но и за рубежом маньяков. Ярушенко — один из них. За пятьдесят с лишним убийств он был приговорен к исключительной мере, но до последнего не верил, что его расстреляют. Писал кассации в Верховный суд, на имя президента, изучал правовую литературу, читал газеты, тщательно следил за своим здоровьем. Однако злодей получил по заслугам — приговор был приведен в исполнение.