Искатель, 1999 № 08 - [12]

Я без труда нашел съезд с шоссе и сравнительно легко восстановил в памяти ночной маршрут по Гринвичу. И лишь когда я поехал по узким извилистым проселкам, меня начали обуревать сомнения.

Примерно через час я уже не сомневался — я был уверен, что никогда не найду этот треклятый дом, даже если потрачу следующие пятьдесят лет на поиски по этим смехотворным, одинаково выглядевшим дорогам. Однако я не оставлял своих попыток еще полчаса, лишь убедившись в правильности своего предчувствия. Тут мне в голову пришла совершенно иная мысль, новая, как ядерный взрыв.

Я резко затормозил и остановился на обочине, стараясь не думать о тех отвратительных нечистотах, которые вырвались бы из моей бедной головы, если бы взорвались мои закипевшие мозги. Тут-то я и решил покопаться в бардачке. Я не удержался от вопля, когда мои дрожащие пальцы нащупали регистрационную карточку машины. В одном на нее можно вполне положиться: она указывает имя и адрес хозяина. Только умственно отсталый вроде меня мог бесконечно кружить в течение девяноста минут по дорогам в поисках адреса, который лежал в бардачке под носом.

Со мной поравнялась пара подростков, и я спросил у них, как проехать по адресу, четко отпечатанному на регистрационной карточке. Ребята вежливо и доходчиво объяснили мне, как быстрее добраться до искомого дома, и заверили, что на это уйдет не больше десяти минут. Так оно и оказалось.

Я завернул на бетонную подъездную дорожку и припарковал машину как можно ближе к дому. Было около четырех часов. Солнце уже исчезло, оставив после себя зловеще мрачное небо. Вес «магнума» подбодрил меня. Я высвободил его из кобуры под мышкой и аккуратно положил рядом на сиденье.

Как именно следует рыцарю объявить о своем прибытии во вражеский замок самым достойным и вместе с тем вызывающим образом? Через несколько секунд я с грустью припомнил, что для этого необходимо иметь особое снаряжение и, в частности, конного пажа, который трубит в свой рог по знаку рыцаря. Но разве изобретательность двадцатого века не позволяет обойтись без пажа и его трубы?

И я опустил локоть на клаксон и оставил его там. Неожиданный трубный рев, звучащий постоянным диссонансом, производил достаточно шума, чтобы разбудить всю округу. Зажмурившись изо всех сил и скрестив пальцы, я страстно пожелал про себя, чтобы жмурики, если они все еще оставались в доме, не услышали, что происходит снаружи. И Джонни Бенарес, и тот амбал даже при жизни выглядели слишком жуткими, подумалось мне.

Одна из плотных штор на окне приподнялась на дюйм примерно через пять секунд после того, как начался весь этот шум. Я подхватил «магнум» правой рукой и поднял его под обрез бокового стекла. Но еще довольно долго ничего не происходило, и нескончаемый рев клаксона уже начал действовать на нервы мне самому. Наконец входная дверь распахнулась, и в ней обрисовалась некая фигура. Я оторвал локоть от клаксона, и неожиданная тишина ударила по ушам сильнее диссонирующего рева.

Женщина, называвшая себя Миднайт и имевшая на самом деле — судя по регистрационной карточке, найденной в бардачке — малоромантическое имя Лаура Триветт, медленно, с трудом передвигая ноги и едва двигая телом, подошла к машине. Меня это бы озадачило, но постепенно пришло понимание совершенно очевидной причины — страх. Ведь чего меньше всего они могли ожидать, это что уже на следующий день я осмелюсь снова сунуть свою голову в пасть льва.

В тот момент Миднайт могли пугать до смерти самые разные возможности: я мог заманивать ее в ловушку в то время, как окружающие кусты кишели копами, готовыми наброситься на нее, я мог быть маниакальным убийцей, жаждущим мести и ждущим в машине ее приближения, чтобы разрядить в нее в упор оба ствола обреза.

Когда она наконец приблизилась, я обратил внимание на мертвенную бледность ее лица под каскадом глянцевитых черных волос. Ее терновые глаза глядели безучастно и одновременно бдительно. Стильный свитер, грубо связанный из черного мохера, и белые шерстяные брюки обтягивали и выпячивали ее полную, но превосходно сложенную фигуру.

Она остановилась в футе от меня, и я испытал тайное ликование, увидев синяк на густо напудренном подбородке.

— Привет, Миднайт, — небрежно бросил я. — Я приехал вернуть тебе машину.

Ее груди растянули черный мохер, когда она вдруг глубоко вдохнула.

— Хорошо, Бойд. Что вам нужно? — Мягкая томность исчезла из ее шелкового голоса, который напоминал теперь туго натянутую нить на грани разрыва.

— Я тут раздумывал над сделкой, предложенной вами прошлой ночью, — ответил я небрежным тоном, — Может быть, если условия мне подойдут, я пойду на нее.

Природный сатанинский выверт ее полных чувствительных губ стал заметнее, когда ее рот свирепо искривился.

- Не шутите со мной, Дэнни Бойд! — сердито проворчала она. — Луис держит вас на мушке «винчестера», а Эдди не спускает с вас свой «уэтербай», и у обеих винтовок прекрасные прицелы! Стоит мне лишь шевельнуть рукой, и вы никогда не узнаете, что вас убило!

— Миднайт, дорогуша, — я сладко улыбнулся ей и приподнял на пару дюймов свою правую руку так, что ствол «магнума» лег на край дверцы и уставился ей прямо в живот. — Малейшее подергивание вашей руки обусловит появление у вас второго пупка!