Искатель, 1990 № 06 - [20]

— У нее прекрасная фигура, — отметил художник.

— Нет, нет, слишком худа, — возразил поэт. — Вот мне, к примеру, нравятся рубенсовские женщины. Рубенсовские женщины — это каравай чистого пшеничного хлеба, фляга…

— Скорей залезай сюда, — приказала Конджеру Анжелика и распахнула левую дверцу хоппера.

Конджер махнул на прощание рукой замешкавшемуся от недоумения Тингу, обошел вокруг хоппера и закрыл за собой дверцу.

— До встречи! — крикнул он китайцу.

Хоппер оторвался от земли.

— Я собиралась войти туда вслед за тобой. Потом решила, что ты сам сумеешь выбраться из студии. Я не люблю быть навязчивой.

В контрольную панель хоппера был вмонтирован экран. Теперь он изображал Верзилу Мака, который расхаживал взад-вперед по студии, потирая ушибленную голову.

— В СНБ, выходит, тоже узнали об Инце, — заметил Конджер.

— Примерно в одно время с тобой. Один из наших оперативщиков сегодня утром установил в ее студии потайной микрофон. Я попала уже после того, как ее убили, слишком поздно, чтоб этому помешать, — сказала Анжелика. — Кстати, зачем ты прихватил с собой этот громадный портрет индейца-навахо?

— Надеюсь, он сможет сказать нам, куда теперь податься, — пояснил Конджер.

Хоппер летел высоко над джунглями. Конджер вертел в руках портрет, который утащил из галереи.

Анжелика, настроив автопилот на Рио, повернулась и обняла своей тонкой рукой Конджера за плечо.

— Когда я следила по монитору за студией этой бедной девушки, Джейк, я видела тебя там, — сказала она. — Но ведь на таком расстоянии мой иммунитет не действует.

— В большинстве случаев телеаппаратура и различные электронные аппараты не поддаются эффекту невидимости, — пояснил Конджер. — В XXI веке все трудней и трудней оставаться человеком-невидимкой.

— Ты занялся этим по своему желанию?

Конджер ощупывал раму портрета.

— Да, тогда мне это казалось куда забавней интеллектуальных занятий. Ты ведь знаешь, какое в девятнадцать лет представление о жизни. А потом я познакомился с Винсом Уортом.

— Он погиб, верно?

— Думаю, что да, — немного подумав, ответил Конджер.

— Ты не уверен, что Уорт мертв?

— Понимаешь… — Внутри витиеватой рамы что-то щелкнуло, потом заговорил звуковой ящик сзади холста.

— …думаю что излишне, Мак, — сказал записанный на пленку голос Джерри Тинга.

— Тебе бы теперь куда лучше жилось, не оспаривай ты вечно приказы, дубина, — ответил агент-верзила.

— И все же, Мак, ССА отвалили Дреме столько денег, чтоб он воскресил этого Энцерто. С тех пор еще не прошло и пяти месяцев. Теперь же они требуют снова отправить его на тот свет.

— Политика всегда отличалась неустойчивостью, култышка. Поэтому сейчас его нужно убрать с дороги.

— Мы бы сэкономили столько денег…

— Как только мы покончим с делами в этой колонии, мы получим приказ отправиться в Центральную Америку, в Урбанию, и прикончить там этого Энцерто, — сказал Верзила Мак. — Судя по всему, он снюхался с тамошней хунтой, что нам невыгодно.

— Мне-то что, Мак. Я только хотел…

— Пошли, оковалок, нам надо еще разок прочесать улицы. Вдруг появится этот наш невидимка и та длинная щепка.

— Не такая уж она и тощая, Мак. Даже по-своему смазливая, — возразил Тинг. — А как мы увидим этого…

Дверь в галерею открылась и закрылась. Наступила тишина. Отставив портрет в сторону, Конджер сказал:

— По-видимому, речь идет об Аво Энцерто, профессоре агрономии, который когда-то противостоял хунте. Я и не знал, что он жив.

— Почему все мужчины говорят, будто я тощая?

— Я этого не говорил, — возразил Кокджер. — В Китае II у них совсем другой вкус.

— У меня для моего роста вполне нормальный вес. Я вовсе не хочу поправляться.

— Кому нужен жирный секретный агент.

Какое-то время девушка хмурилась, потом на ее лице засияла улыбка.

— Да, СНБ известно, что Энцерто жив, но мы узнали об этом только с неделю назад.

— Ты знаешь, где он теперь?

— Энцерто стал сотрудничать с хунтой, — ответила Анжелика. — По крайней мере в области разработки экспериментальной системы продовольствия, которую стремится создать хунта при значительной поддержке со стороны правительства Соединенных Штатов. Если б только эти денежные тузы были хоть капельку любопытней, мы бы давным-давно знали о проделках Дремы.

— А где проходят эти эксперименты?

— По-моему, в Северной Урбании. Там на осушенных болотах у них целое поселение куполообразных ферм. Этот комплекс называется Фармц.

Огромная серая птица пролетела прямо перед хоппером. Конджер следил взглядом, как она исчезала в надвигающихся сумерках..

— Где-то здесь должна быть телепортическая станция. Мы можем приземлиться здесь и телепортироваться в Урбанию.

— Мы?

Не спуская глаз с удаляющейся птицы, Конджер сказал:

— Я решил, что с тобой хорошо сотрудничать.

— А всему виной последние приключения, где наши с тобой жизни висели на волоске. — Она наклонилась и поцеловала его в щеку. А почему ты думаешь, что Уорт может оказаться жив?

— Может, он и мертв. Однако, судя по описанию Дремы…

— Высокий сутулый мужчина лет тридцати пяти. Прямо-таки Винсент Экс Уорт, не правда ли?

— Или же сэр Томас Знсти-Гэтри.

— Или Омар Кавак.

— А этого кто добавил к списку?

— СНБ. Кавак — еще один высокий худой биолог. Кое-кто из его бывших коллег по Пражскому Научному Центру Циклов Жизни называет его просто костлявым. Он исчез во время охоты на лис в Свободной Ирландии-2, преследуя лисицу-робота. Он вполне может оказаться этим Дремой в силу своих политических убеждений и умственных способностей. Мы считаем, что его кандидатура подходит больше, чем кандидатура сэра Томаса.