Искатель, 1980 № 04 - [2]

Адомас с интересом посмотрел на воеводу.

— Три сановитых державных мужа и ты, простой воин? Кто поверит в это?

Но воевода совершенно не реагировал на ядовитое замечание, его лицо оставалось спокойным и бесстрастным.

— Опасаясь боярина Векши, который ни на шаг не отставал от князя Данилы, московский Дмитрий и Боброк, переодевшись в простое платье, сами ходили ночью в опочивальню моего князя. И на страже дверей всегда стоял только я, его ближайший воевода. А ты знаешь, боярин, что для того, кто очень хочет видеть и слышать, не существует стен и дверей.

Боярин прищурился, его маленькие глазки пронизывающе уперлись в лицо воеводы.

— Слуга, подслушивающий своего хозяина, уже изменяет ему, — осторожно заметил он.

— И ищет того, кому можно было бы продать его тайны, — спокойно, как и прежде, прозвучал голос воеводы.

— Скажи, боярин, хотел бы ты стать пятым человеком, знающим сокровенные тайны твоих недругов в Москве и Литве?

— Великий князь Литвы Ягайло щедро наградит того, кто откроет ему планы московского Дмитрия, — ответил Адомас, глядя в лицо воеводы.

Тот поморщился.

— Боярин, мы оба знаем, что Литвой правят два человека: ты и потом уже великий князь. Поэтому я спрашиваю: что можешь ты обещать?

— Я не знаю еще цены твоего секрета.

Дрогнули усы воеводы, пробежала по губам презрительная усмешка.

— Боишься продешевить, боярин? Хорошо, слушай. Московский Дмитрий знает о литовском союзе с Мамаем и считает, что у Руси сейчас два врага: на юге — Орда, на западе — Литва. Но чтобы их разбить сразу, у Руси не хватит сил. И Дмитрий с Боброком решили бить своих врагов поодиночке. Они уже подняли на Мамая всю Русь, и с этой небывалой и грозной силой уничтожат вначале своего самого страшного и опасного врага — Орду. А потом, боярин, они примутся и за твоего великого литовского князя, старого врага Руси и союзника Мамая.

Вцепившись в рукоять заступа, Адомас жадно слушал воеводу.

— Но московский Дмитрий понимает, что — вряд ли Литва будет спокойно смотреть на это. И потому московский Дмитрий и Боброк задумали вывести Литву из игры руками других ее врагов. Ты их знаешь, боярин. На юге это бесчисленные степные орды, не признающие власти золотоордынского хана, на западе — поляки, на севере — крестоносцы. Когда Ягайло покинет со своим войском Литву, все эти извечные его недруги по договору с Москвой двинутся на литовские кордоны. Их поддержат изнутри русские князья, а также те из литовской знати, кто давно уже недоволен Ягайлой.

Воевода замолчал, облизал губы, в упор посмотрел на Адомаса.

— Теперь и ты, боярин, знаешь то, что знает только московский Дмитрий с Боброком да я с князем Данилой. Какова же цена моим словам?

Отведя свой взгляд от лица воеводы в сторону и глядя куда-то в пространство между двумя крепостными башнями, Адомас некоторое время молчал, затем на его губах появилась недоверчивая улыбка.

— Жизнь научила меня верить только делам и поступкам.

— Я знал, боярин, что ты не поверишь мне, а потому и пришел к тебе только сегодня. Ни днем раньше, ни днем позже. Был уверен, что потребуешь доказательств, а их у меня до сегодняшнего дня не было.

— А сейчас? — спросил Адомас.

— Суди сам, боярин. Три дня назад к князю Даниле ночью прискакало трое конных. Он ждал их у ворот, встретил и проводил на свою половину. Двоих я узнал, это доверенные люди боярина Боброка, те, от кого у него нет тайн и кто проводит в жизнь все его хитромудрые планы.

— Что же они делают у князя Данилы?

— Пока ничего, отсыпаются да отъедаются. Но князь Данило приказал мне держать постоянно наготове конную полусотню, а также подыскать верного человека, который хорошо знает дорогу в Польшу и к черкасам-ватажникам, а заодно понимает по-татарски. Такого человека я нашел, отборная полусотня днем и ночью при конях. Но для чего все это, мне пока неведомо.

Адомас задумался, сжав рукоять заступа с такой силой, что побелели пальцы. Боярин Дмитрий Боброк-Волынец! Был ли в мире еще хоть один человек, которого бы он, Адомас, так боялся и так ненавидел?

Выходец из волынской земли, попавшей после Батыева нашествия под власть великих литовских князей, Боброк не выдержал на своей родной земле чужого засилья и покинул ее. И после многолетних странствий нашел приют и спокойствие души на далекой московской земле, принеся туда как память о родине свое прозвище Боброк-Волынец. Скоро он стал правой рукой и незаменимым советником великого московского князя. Был он честен, умен и храбр, знал несколько языков, мог читать латинские и цесарские книги. Бывал в разных далеких землях, много видал страшного и поучительного.

Адомас поднял голову, глянул на собеседника.

— Я не верю тебе.

И снова русский воевода остался невозмутим.

— Я предвидел и это, боярин. Вот тебе подходящий случай проверить мои слова. Каждая птичка рано или поздно возвращается к своему гнезду. Я могу показать людей Боброка твоим слугам, а что делать дальше, не мне тебя учить. После того как ты решишь, можно ли мне верить, мы и продолжим наш разговор. Тебя это устраивает, боярин?

— Но ты еще не сказал, что хочешь получить за свою верную службу.

Воевода плотно сжал губы, взгляд его стал тяжелым.