Искатель, 1972 № 05 - [61]

Телескопического прицела у Питки не было, а для ружья с прорезным прицелом эта дистанция, пожалуй, великовата. Но странное чувство овладело Алекси. Он подумал вдруг, что, если не застрелит этого медведя, тот наделает много бед. Гризли это или бурый, охотник решил убрать его с дороги.

Питка залег возле зарослей кустарника, положил перед собой винтовку и стал смотреть на медведя поверх прицела. Медведь стоял боком к нему. Питка прицелился в лопатку зверя и выстрелил. Зверь рухнул на землю безмолвно и уже не шевелился. Человек подождал некоторое время, потом выстрелил над головой медведя и, убедившись, что тот не шелохнется, направился к нему.

Питка предполагал, что пуля вошла где-то позади передней лапы, расплющилась там, и медведь умер от внутреннего кровоизлияния.

Прислонив винтовку к ближайшему кусту, Алекси подошел к медведю. При нем не было никакого оружия, кроме охотничьего ножа на поясе. За свою жизнь он достаточно имел дела с медведями, чтобы знать о рискованности подобных действий. Да и никогда не делал раньше ничего похожего. Но сейчас он горел желанием поскорее вонзить нож в медведя. Питка все-таки остановился пару раз, но медведь не подавал ни малейших признаков жизни. Последние двадцать шагов Питка прошел в полной уверенности, что медведь убит.

Алекси был всего в трех шагах от зверя, когда тот вскочил и кинулся на него. Индеец со всех ног бросился к ружью, но не успел сделать и двух шагов, как оказался во власти медведя.

Питка вспоминал потом, что на него обрушилась какая-то огромная тупая сила, но вот куда он получил удар — по голове, спине или плечу, — он не знал. Весь мир для него захлестнула тьма… Когда он пришел в себя, то ему показалось, что проснулся он после глубокого и долгого сна, но проснулся далеко не полностью, не совсем.

Он почувствовал руками косматый мех и ощутил совсем близко вонючее дыхание. Поначалу даже не мог вспомнить, что стрелял в медведя, не помнил, где находился и что сбило его с ног. Он совсем ничего не видел. Но постепенно зрение вернулось к нему. Питка вспомнил все и понял, в каком отчаянном положении оказался.

Он лежал на спине. Медведь стоял над ним, широко расставив лапы и глядя ему прямо в лицо. Только Алекси еще не знал тогда, что лица у него больше не было.

Их разделял всего фут. Никакой боли он не чувствовал, но через минуту снова потерял сознание. Сознание вернулось к нему, видимо, довольно скоро, ибо, придя в себя, он увидел, что медведь все еще стоит над ним. Лапы зверя находились по обе стороны от его плеч, но медведь не пытался прижать его к земле. Алекси показалось даже, что он сможет легко проползти между ними. Но охотник побоялся, что медведь тотчас нападет на него.

Медведь не ревел и не рычал, вообще не издавал ни звука. Он просто стоял над поверженным человеком. А человек тем временем размышлял: сильно ли покалечил его медведь и не собирается ли зверь играть с ним, как кошка с мышью, ожидая лишь первого движения поверженного врага?

Питка вспомнил о ноже. Это был нож с широким лезвием для снятия шкур. Если ему удастся достать нож, он мог бы убить медведя. Охотник понимал, что медведь разорвет его на куски, если заметит его движение, но иного выхода не оставалось. Не мог же он лежать вот так под медведем и ждать, пока тот его прикончит…

Очень медленно и незаметно Питка протянул руку к ножу и дотронулся до рукоятки. Медведь не пошевелился. Питка освободил нож и, направив острие вверх, из всей силы вонзил его в лохматое брюхо зверя. Медведь не пошевелился и не застонал — не было ни единого признака того, что он почувствовал в своем теле нож.

Алекси показалось, что он сходит с ума. Он вновь и вновь вонзал нож в окровавленный мех. Кровь лилась на него теплыми липкими потоками. Он боялся захлебнуться ею. А медведь не проявлял ни малейшего признака боли.

Послушает ли его медведь, если заговорить с ним? Ведь многие индейцы верят в то, что звери понимают все, так же как люди. В старые времена индейские племена делали приношения духам убитых медведей. Да и сейчас на Аляске и севере Канады есть места, где охотники кладут в берестяную коробочку кусок медвежьей лапы и привязывают к дереву. Так они показывают медведю, что жалеют его, что были вынуждены убить его. Питка решил заговорить с медведем.

— Уходи, — сказал он как можно вразумительней. — Я тебя не трону, если ты уйдешь.

Потом он снова потерял способность видеть и заснул. Когда охотник проснулся, медведя над ним не было.

Алекси слышал, как тот пробирается сквозь ольшаник, воя от ярости и боли. Индеец понял, что медведь доживает последние минуты своей медвежьей жизни.

— Я знаю, что убил тебя, — произнес Питка.

Он попытался встать, но не смог. Правым глазом он вообще ничего не видел, да и левым видел немного. Ощупал рукой лицо. Пальцы ощутили только бесформенный кусок кровоточащего мяса. Голова Алекси загудела от боли, а тело затряслось от ужаса.

Как он найдет дорогу обратно к стоянке, если почти не видит? Дома он предупредил, что проведет ночь в лесу. Никто не будет обеспокоен его отсутствием до вечера следующего дня. Только потом его семья примется за поиски. Никакой надежды, что его отыщут в кустах раньше, чем он умрет.