Искатель, 1969 № 06 - [11]
Вскоре он оказался у подъезда женской тюрьмы, оглянулся сначала налево, потом направо, хлопнул себя по внутреннему карману и, изобразив на лице приятную улыбку, открыл дверь.
Сегодня был день свиданий, и в привратницкой толпился самый разношерстный народ. Протиснувшись к двери, Владимир негромко, но настойчиво постучал. На пороге появилась Спыткина и коротко бросила:
— Документы!
Бегло просматривая паспорт, спросила строго:
— Королев?
— Так точно-с…
— Свидание с сестрой разрешено.
— Оч-чень благодарен.
Владимир сделал правой рукой короткий жест, Спыткина, быстро скользнув по руке глазами, поняла, что в ладони у него зажата бумажка.
— Следуйте за мной.
Она привела его в пустую, узкую, с одним окном комнату следователей.
— Садитесь.
Но он не сел. Оглядываясь на дверь, он начал ловить ее левую руку, поймал, наконец, и, всунув в ладонь хрустящую бумажку, улыбнулся:
— Извините, что мало…
Спыткина отступила на шаг и закричала:
— Федоров!
Лицо Владимира вытянулось, глаза сузились и потускнели.
— Федоров, совсем оглох! — кричала в дверь Спыткина. — На ходу спишь.
В двери появился заспанный мужчина в кителе надзирателя, плохо выбритый, вялый, точно с похмелья.
— Ну тут я, тут, — бормотал он, едва разлепляя ссохшиеся губы.
— У господина Королева свидание с сестрой. Сиди у дверей и никого не впускай. Понятно?
— Понятно, чего уж…
Через некоторое время Спыткина привела Веру, одетую в голубое платье, и, не глядя на встречающихся, прикрывая рот рукой, прошептала в ухо Федорову:
— Гляди, чтоб все по-хорошему. Понял? Пятнадцать минут — и на место.
Федоров тяжело мотнул головой и, когда Спыткина ушла, начал лениво смотреть на вверенную ему пару. Китель надзирателя он таскал на плечах более пятнадцати лет и за это время досыта насмотрелся на подобные сценки — тут и слезы и рыдания, упреки и увещевания, боль и горечь. Только вот радости приходилось видеть мало. В первую минуту, бывает, промелькнет, как зарница, а потом опять печаль.
Но Королевы почему-то радовались: у девицы так прямо рот до ушей, да и парень все время улыбается.
Интересно, о чем говорят?
Федоров стал прислушиваться.
Говорили о какой-то бабушке, о том, что у Алика зуб вырос, что папаша сняли новую квартиру…
Вынув из бокового кармана часы-луковицу на толстой медной цепочке, Федоров постучал по крышке, открыл ее и начал смотреть на большую стрелку.
«Вот добежит до девятки — и разведу», — решил он.
Но стрелка не хотела бежать. Часы тикали, а стрелка стояла, словно дразня надзирателя.
Он осторожно потряс часы возле уха — стрелка все равно не двигалась. Раза два тряхнув рукой как следует, Федоров с треском захлопнул крышку, сунул часы в карман, поднялся и сказал хрипло:
— Все. Больше не разрешаю. Время кончилось.
Он знал, что сейчас его начнут упрашивать, может, рублевик или полтинник в руку сунут, но эти даже и не подумали заговорить с ним. Наоборот, они словно обрадовались, что свидание окончено, и, легко кивнув друг другу, разошлись.
Федоров остался крайне недоволен таким поведением брата и сестры — на их денежки он надеялся слегка промочить глотку.
Недовольный, он вышел на улицу.
Кто-то дернул его за рукав.
Повернувшись, Федоров увидел Королева.
— На минутку…
— Ну, чего надо? — спросил Федоров.
— Вы меня не узнаете?
Федоров заморгал глазами, всматриваясь в лицо собеседника.
— Бутырки помните? Вы у нас надзирателем были…
— Хто его знает. Многих перевидал — всех не упомнишь.
— Дядя Гриша, да вы же меня тогда от карцера спасли. Я вам век благодарен. Неужели Володьку-студента не помните?
На лице у Федорова появилось выражение, отдаленно напоминающее улыбку.
— Вспомнил! Ты в шестой сидел, в той, в крайней.
— Ну конечно! Дорогой ты мой, я тебя несколько раз искал, все отблагодарить хотел.
Надзиратель потупился — больно уж ему нравились слова парня.
— Вот, возьми пока пятерку, — говорил Владимир, подавая деньги. — А завтра часов в шесть вечера приходи…
— Куда?
— В портерную, что на Кудринской площади. Знаешь?
— Как не знать, — ухмыльнулся Федоров, — заведение известное.
— Значит, договорились?
— А как же…
Он так лихо подмигнул, что вся левая сторона лица дико перекосилась.
Побег… Это известие и обрадовало и испугало одновременно. Вырваться на волю — да кто же об этом не мечтал! Бывало, ночью в камере, когда стоит невыносимая духота, Наташа сядет на койке, поджав ноги под длинную грубую рубашку, и начинает фантазировать: вот грянула революция, всюду развеваются алые знамена, толпы народа бегут к тюрьме и…
Да, это была самая красивая и самая заветная мечта.
Но бежать самим… Разве можно пройти сквозь эти толстые стены и решетки, сквозь строй надзирателей и часовых, разве можно отпереть столько замков, распахнуть столько дверей? А потом там, на воле, куда бежать? В чем — в этих дурацких халатах? Без документов и денег?
Вера смотрела в глаза подругам и видела в одних восторг, в других смятение и неверие, в третьих страх.
Особенно разволновались Маруся Никифорова и Фрида Иткинд — обе побледнели и молчали, плотно сжав губы. Одной чудились выстрелы — раны и кровь, другой представлялась виселица — толстая веревка с грубым узлом на конце. Они почти не слышали, что говорили другие. А когда Фрида разобрала, наконец, слово «оружие», ее даже шатнуло в сторону.
Содержит следующие рассказы: Курица, Эсме, Комната для рухляди, Мир и покой Моусл-Бартон, Открытое окно, Музыка на холме, Средни Ваштар, История святого Веспалуса, Сказочник, Тобермори, Лечение беспокойством.
Вниманию читателей предлагается сборник рассказов английского писателя Гектора Хью Манро (1870), более известного под псевдонимом Саки (который на фарси означает «виночерпий», «кравчий» и, по-видимому, заимствован из поэзии Омара Хайяма). Эдвардианская Англия, в которой выпало жить автору, предстает на страницах его прозы в оболочке неуловимо тонкого юмора, то и дело приоткрывающего гротескные, абсурдные, порой даже мистические стороны внешне обыденного и благополучного бытия. Родившийся в Бирме и погибший во время Первой мировой войны во Франции, писатель испытывал особую любовь к России, в которой прожил около трех лет и которая стала местом действия многих его произведений.
Вниманию читателей предлагается сборник рассказов английского писателя Гектора Хью Манро (1870), более известного под псевдонимом Саки (который на фарси означает «виночерпий», «кравчий» и, по-видимому, заимствован из поэзии Омара Хайяма). Эдвардианская Англия, в которой выпало жить автору, предстает на страницах его прозы в оболочке неуловимо тонкого юмора, то и дело приоткрывающего гротескные, абсурдные, порой даже мистические стороны внешне обыденного и благополучного бытия. Родившийся в Бирме и погибший во время Первой мировой войны во Франции, писатель испытывал особую любовь к России, в которой прожил около трех лет и которая стала местом действия многих его произведений.
Три сценария Апокалипсиса от Дж. Г. Балларда. Картина первая. Экологическая катастрофа приводит к глобальному потеплению. Мир затоплен водой. Первобытные рептилии и гигантские растения, как тысячи лет назад, восходят на сцену Истории. Голос Разума умолкает под напором инстинктов. Или так – моря покрываются пленкой, не пропускающей воду. Дожди прекращаются, и лицо планеты опаляет жестокая Засуха. И третий сценарий. Прозрачные колючие кристаллы покрывают поверхность Земли, обещая не то новый ледниковый период, не то невиданную доселе эволюцию жизни.
Сорок этажей, тысяча квартир, две тысячи жильцов — это и есть высотка, одна из пяти запланированных в новом жилом комплексе в Лондоне. Полная самообеспеченность, включая торговый центр, салон-парикмахерскую, два плавательных бассейна, спортивный зал и начальную школу для детей — несомненно, это образец будущего, новая социальная структура, дивный новый мир…Вот только начинается что-то неладное — с электричеством, с лифтами, с мусоропроводом… Кто виноват? Виноваты другие — те, кто сверху, те, кто снизу.
Рейдар Йенсен (род. в 1942 г.) — норвежский писатель-фантаст. В 1969 году на конкурсе литераторов Норвегии, работающих в этом жанре, он получил первую премию за рассказ «Последняя ночь на земле». Используя приемы сатирического гротеска, Р. Йенсен в своих произведениях разоблачает уродливые стороны буржуазного образа жизни, мертвящее воздействие средств массовой информации на духовный мир человека в капиталистическом обществе. Новелла, которую мы предлагаем вниманию читателей, взята из сборника «Мальстрем».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На 1-й стр. обложки: рисунок А. Гусева к рассказу Ж. Рони-Старшего «Сокровище снегов».На 3-й стр. обложки: «Космический ландшафт». Рис. Н. Соколова.На 4-й стр. обложки: «Романтика будней». Фото В. Барановского с выставки «Семилетка в действии».
В этом номере «Искателя» со своими новыми произведениями выступают молодые писатели, работающие в фантастическом и приключенческом жанрах.На 1-й стр. обложки: рисунок художника Н. Гришина к повести В. Михайлова «Спутник „Шаг вперед“».На 2-й стр. обложки: иллюстрация П. Павлинова к рассказу В. Чичкова «Первые выстрелы Джоэля».На 4-й стр. обложки: «Ритм труда». Фото Р. Нагиева с фотовыставки «Семилетка в действии».
На 1-й стр. обложки: рисунок А. Гусева к рассказу В. Михайлова «Черные Журавли Вселенной».На 2-й стр. обложки: рисунок П. Павлинова к повести Г. Цирулиса и А. Имерманиса «24-25 не возвращается».На 4-й стр. обложки: «Дороги пустыни». Фрагмент фотографии Д. Бальтерманца с выставки «Семилетка в действии».
Социализм и коммунизм — вот тот надежный космодром, с которого человечество штурмует и будет штурмовать просторы Вселенной.Н. С. ХРУЩЕВСкажем прямо: нашему поколению сильно повезло. Счастливая у нас звезда. Нам, простым советским людям, молодым коммунистам, выпала большая честь: осуществить дерзновенную мечту человечества — проложить первые борозды на космической целине. На звездные трассы уверенно вышли замечательные советские корабли-спутники, в которых воедино сплавились гармоничное соединение дерзновенной научной мысли ученых и кропотливый труд умелых рабочих рук.Советскую науку движут вперед талантливые ученые, смелые и дерзкие замыслы которых воплощает в жизнь огромная армия конструкторов, инженеров и рабочих.