Искатель, 1968 № 02 - [63]
Занятый своими мыслями, инженер не сразу заметил, как от памятника, возвышавшегося в центре площади, отделилась фигура и двинулась ему навстречу.
— Чарли!.. Опять… — пробормотал Арбен, снова опуская взгляд: идти было скользко.
Но это был не Чарли.
Когда Арбен понял, в чем дело, было поздно. Навстречу инженеру двигался его двойник, его вторая половина — Альва.
Время было упущено. Кроме того, возможность маневра на скользкой поверхности для Арбена была ограничена. Что же касается Альвы, то ему было безразлично, лед под ним или асфальт: присоски на башмаках были так сконструированы, что с одинаковой силой притягивались к любому веществу, а что касается возможности перемещения… Разве меняется сила ветра оттого, дует ли он над пустыней, степью или джунглями?..
Арбен все же сделал было попытку увернуться от встречи, но тут же остановился. Полно, возможно ли это? Да и нужно ли?.. Не лучше ли разом покончить со всем? И он, улыбнувшись, пошел навстречу призрачному двойнику… Навстречу тягостным воспоминаниям, навстречу Чарли, навстречу тайным угрызениям, навстречу собственной совести.
«Как он все же смог узнать, что я буду на площади в это утро? Неужели Альва приобрел телепатические свойства?» Это было последнее, что успел подумать Арбен.
Взрыв прозвучал приглушенно. На месте вспышки поднялся вверх бурый гриб средних размеров. Площадь, еще минуту назад выглядевшая почти пустынной, вдруг ожила. В любом городе, в любое время дня всегда найдется достаточно зевак, которые ни за что не упустят возможности поглазеть на уличное происшествие — будь то столкновение двух геликоптеров или внезапный обморок прохожего — тайного наркомана.
Облако странной формы, собравшее большую толпу, постепенно рассеивалось, вытягиваясь в высокий столб, расширявшийся кверху.
— Я все видел с самого начала, — рассказывал кто-то. — Вышел как раз из бара…
Его прервали проклятием: грузный мужчина, оступившись, грохнулся на лед и теперь делал попытки подняться, вспоминая муниципалитет в весьма нелестных выражениях.
— Вышел — и смотрю- на площадь. Тут солнце выглянуло, и все-таки лед было видно… Вижу — человек идет по площади. Вернее, не идет, а скользит — чуть не падает.
— Куда ж он идет?
— А вот к этой штуковине, рассказчик кивнул в сторону старого памятника. — Ну, идет и идет. Тут из-за памятника навстречу ему выходит второй человек. Я глазам не верю: оба одинаковы — близнецы, да и только…
В толпе понимающе заулыбались: еще бы, свидетель только что вышел из бара.
— Дайте досказать, — рассказчик все еще пытался привлечь к себе внимание. — Они шли навстречу друг другу. Медленно, этак не спеша. Ну впрямь братья. Тот, что вышел из-за памятника, даже руки протянул навстречу другому. Сейчас, думаю, обнимутся. А они чуть коснулись друг друга — так сразу и взрыв…
— А сами-то они… эти двое… куда они девались? — спросила старуха в черном.
— Не знаю… не заметил… По-моему, они исчезли, — растерялся рассказчик.
В разгар обсуждения из автоматических ворот вышел бледный человек и направился прямо к толпе. Шум затих.
— Это Ньюмор, — прошел по толпе шепоток. Знаменитого физика многие знали в лицо.
Кольцо расступилось, и Ньюмор подошел к бурому столбу, темная сердцевина которого к этому времени заметно посветлела. Физик вынул карманный дозиметр и сунул его в дым. Только теперь люди подумали об опасности радиации. Толпа раздалась вширь. Передние пятились, наступая на ноги стоящих сзади.
Ньюмор глянул на шкалу дозиметра и озабоченно покачал головой.
— Объясните, что случилось? — спросил молодой человек в спортивной куртке.
— Неужели это подземные трубы? — спросил кто-то из толпы.
— Вы правы, — не глядя, хмуро бросил Ньюмор. — Лопнула подземная магистраль.
— Вот видите! А я что говорил!
Ньюмор достал пакетик, разорвал его и высыпал белый порошок прямо в медленно колеблющийся дым. Остатки дыма начали быстро рассеиваться, через минуту бурый столб улетучился. На его месте обнажилась глубокая воронка, на дне ее маслянисто поблескивала темная жидкость. Наиболее отважные, заглянувшие внутрь, ощутили грозовой запах озона.
— Тех, кому жизнь дорога, прошу очистить площадь, — резко сказал Ньюмор.
Зрители стали спешно расходиться, осторожно ступая по скользкой поверхности. Площадь опустела. На ней остался только один человек — знаменитый физик Ньюмор.
Юрий Лексин
Если что … случится с нами
Это не похоже на письмо, потому что отправить его не с кем. Просто мне, как и Фролову — он лежит со мной рядом, — не хочется, чтобы в наших мыслях все кончилось так же быстро, как кончится в жизни. И мне нужно увидеть — хотя бы в мыслях! — продолжение нашей жизни и нашей экспедиции… И вот я пишу. Не письмо. Не дневник. Просто записку, которую невозможно будет найти…
Мне всегда казалось, что люди в последних записках лукавят, — будь они даже трижды откровенны. Лучше таких записок не писать. Но сейчас я понимаю, что это тоже невозможно. Значит, лукавлю и я? Глупо! Перед кем? Записка затеряется здесь, в горах, вместе с нашими находками — камнями, их уже выбросили басмачи. И вместе с моей теорией…
Рисунки П.Павлинова
Обидно! Я уже нашел ей подтверждения. Их много… Или мне так кажется? Кажется, потому, что не хочется «уходить», так и не завершив начатого.
