Искатель, 1964 № 01 - [6]

У входа в склад их встретил пожилой солдат с автоматом. Рядом с ним сидел старшина, раненный в левую ногу. Они оба испытующе посмотрели на лейтенанта и солдат. Они еще, очевидно, не знали, что произошло на Тракторном. Из разговора выяснилось: еще днем двое от них ушли в штаб дивизии и до сих пор так и не возвратились.

— Ну, вот что, снабжать, кроме как нас, некого, — откашливаясь, проговорил Козачок. — Наверху наш лейтенант Алексей Очкин занял оборону и приказал нам немедля доставить все, что у вас есть, наверх, на кручу.

Старшина подумал и ответил:

— Понятно.

Козачок окинул взглядом хорошо отделанную тесом пещеру. При свете керосиновой лампы он увидел ящики с гранатами, ящики с минами, с автоматными дисками, а в углу — трубу миномета без плиты.

При их голоде на артиллерийские средства этот нуждавшийся в починке миномет, из которого все же можно было стрелять, оказался большой находкой.

— Здесь бы местечко для лазарета выкроить, — проговорила Тоня.

Лазарет был действительно нужен. Все принялись за дело, сдвигая содержимое склада ближе к выходу, к одной стороне.

Никто из них не думал о смерти, и никто из них не знал, сколько они продержатся на этом совершенно фантастическом рубеже. Но каждый действовал так, словно здесь, на круче, они собирались зимовать.

Лейтенант Шутов обнаружил на складе пулемет и приказал бывшему начальнику склада занять оборону слева, у подошвы кручи. Шутов боялся, что враг, быть может, попытается обойти их с тыла. Остальные нагрузились, как могли, гранатами, автоматными дисками и стали карабкаться вверх. Надо было спешить. Там, наверху, к этому времени уже шла ожесточенная перестрелка.

Тридцать метров вверх по крутому подъему, тридцать метров вниз по трудному спуску, а взять в один раз много боеприпасов нельзя. Да и из тех, кто подносил их, Алексей половине пока приказал остаться на круче. Предстоял тяжелый бой. Оглядываясь время от времени назад, на берег Волги, Алексей случайно увидел валявшуюся внизу, на песке; ржавую бадейку. Он решил, что ее надо использовать. В какой-то степени это решало задачу доставки боеприпасов со склада на кромку. Нужны были трос или хотя бы крепкая веревка, но ни тем, ни другим они не располагали.

— Придется пожертвовать на это дело обмотки, — подмигнув, предложил Сергиенко, и через несколько минут сверху вниз уже летели десятки прочных солдатских обмоток.

Больше всего Алексей беспокоился за свой правый фланг, который очень близко подходил к позициям фашистов. Было хорошо видно, как они сосредоточивались в ближних развалинах, готовясь к атаке.

«Скоро начнут», — подумал Алексей.

Разрывы снарядов и мин начали рвать землю в десятках метров от кромки кручи. Волна огня и металла взяла старт и приближалась, готовая сокрушить, захлестнуть их. Когда она подкатилась совсем близко, из развалин выскочили гитлеровцы и, пригибаясь, бросились к кромке. Тут же ураган огня соскользнул с кручи. Теперь мины и снаряды гулко рвались позади, подымая в Волге высокие фонтаны брызг.

Вся круча словно встрепенулась. Забили пулеметы, раздались автоматные очереди. Вначале огонь был недружный, частый, беспорядочный, но вскоре бойцы стали бить по врагу залпами.

Фашисты остервенело лезли напролом. Теперь они, очевидно, поняли, что взять этот рубеж будет не так легко…

Защитники кручи швыряли и швыряли гранаты в наступающие цепи гитлеровцев.

В самом разгаре боя на правом фланге смолк пулемет. Алексей скрипнул зубами, прокричал, чтобы те, кто был ближе всех к пулемету, узнали, в чем там дело.

Фашисты стали наседать упорнее.

Алексей интуитивно стал ощущать, что их вот-вот могут опрокинуть.

Натиск немцев достиг предела. Вскочив во весь рост, Алексей с неистовым криком: «Бей гадов!» — очутился среди гитлеровцев. Он думал лишь о том, чтобы вовремя и быстро опускать и поднимать автомат, колотя им вражеских солдат. Это произошло в секунды.

Вслед за лейтенантом поднялись все защитники. Семьдесят солдат оказались среди растерявшихся на миг гитлеровцев.

Фашисты не выдержали, побежали назад. Наши провожали их до самого Дворца культуры, поливая огнем из автоматов.

Возвращаясь обратно к круче, Алексей подумывал, что надо бежать скорее: враг не замедлит ударить вслед. Надо было бы прижаться к позициям врага. Но сейчас уже поздно, да и вряд ли можно при их запасе боеприпасов отходить далеко от кручи.

Бойцы вновь залегли на кромке. Опять шквал огня, волной приближающийся к круче. Один за другим гибли ее защитники. Если бы им удалось закопаться в землю!..

Вдруг Алексей услышал крик падающего вниз раненого и вздрогнул. Ничто на него не подействовало так, как этот крик. В шуме боя голос погибающего бойца гулко, далеким раскатистым эхом скользнул по простору Волги.

Только в темноте фашисты отказались продолжать атаки.

С приходом ночи бойцы принялись долбить землю.

* * *

Посланные на правый фланг Черношейкин и Пивоваров, наконец, доползли. Пивоваров тронул холодный металл пулемета рукой и, оглядев его, убедился, что оружие цело. Покосился на убитого. Молодой незнакомый паренек лежал, уронив голову на вытянутую руку. Он лежал вниз лицом: ноги его свисали с кручи, как с полки в поезде.