Искатель, 1963 № 05 - [20]

— Сеньор майор! — Это говорил солдат, у которого был высокий голос. — Они застрелились. Мы слышали три выстрела. Сначала они ругались. Слышно было, как спорили, только слов не разобрать. Потом один смеялся. С ума, что ли, посходили от страху. А потом три выстрела.

— Разрешите сказать, сеньор майор. Я думаю, что испанцев убил русский. Там был русский. Он их убил. Они, наверное, испугались и решили сдаться, а русский их и убил.

— Сволочь! — сказал офицер. — Явно коммунист! Кто же еще способен на такое зверство!

— Прикажете поджигать танк? — спросил хриплый.

— Нет. Сдадим как трофей. Какой смысл теперь его жечь?

— Может, попробовать открыть? У русского, наверно, с собой был мешок денег, чтобы подкупать испанцев. — Это сказал солдат, у которого высокий голос.

— Что же он, мешок с деньгами возил с собой? Да и открыть нечем. Скоро придет тягач, потащит танк в тыл. Отправишься с ним. Если окажется, что в танке был русский, то возьмешь деньги за его голову и привезешь мне.

— А… нам?

— Я вас не оставлю без награды.

— Господин майор…

— Молчать!

Офицер и солдаты ушли. В танке по-прежнему никто не шевелился, только посматривали друг на друга. Кажется, они попали из огня да в полымя. Вместе с тягачом приедут слесари, откроют башню танка. Пабло постарался объяснить это знаками. Педро согласился с ним, но знаками объяснил, что раз они начали игру, то надо довести ее до конца.

Вскоре солдаты вернулись, взобрались на танк и уселись на башню, очевидно желая показать, что это их добыча, с которой они не расстанутся.

Тягач пришел минут через двадцать. Как и предполагал Пабло, вместе с водителем приехал слесарь. Он осмотрел танк, попутно расспрашивая солдат, как он попал на их батарею. Хриплый и высокоголосый снова повторили свой рассказ о русском, о мешке денег и о выстрелах, после которых в танке не слышалось ни звука.

— Откройте его, — предложил высокоголосый. — Нам надо взять деньги и русского. Мы узнаем его даже мертвого.

— Попробуем, — ответил слесарь.

По броне застучали сапоги.

Педро очень осторожно сполз с кресла командира и, держа наготове пистолет, встал так, чтобы, как только откроется люк, выстрелить в слесаря.

У люка послышался скрежет металла о металл. Слесарь прилаживал зубило. Потом удары. Но вполсилы. Очевидно, после рассказа о деньгах решил не особенно стараться и открыть люк в мастерской. От каждого удара молотка задвижка люка вздрагивала.

У Педро пересохло во рту, дыхание стало хриплым, и он боялся, что слесарь услышит его.

Удары смолкли.

— Не открывается, — объявил слесарь. — Зубило маловато.

— Давай я попробую, — попросил хриплый.

— Еще чего? Инструмент испортишь. Ты штык сломаешь — отвечать будешь. Я — тоже.

— А как же нам достать русского?

— Откуда вы знаете, что там русский? Врете вы все. Вот починим гусеницу у танка, стащим его на дорогу — и в мастерскую. Там разберемся.

— Ты нас хочешь обмануть, скотина!

Слесарь принялся ругаться с солдатами, и водитель тягача тоже. Кричали они долго. В конце концов решили, что солдаты поедут с ними.

Наконец принялись за ремонт. Танк стоял кормой к позициям франкистов, и в ту же сторону была повернута башня.

И Педро подумал, что, если бы молитвы имели хоть какую-нибудь силу, и он, пожалуй, помолился бы за то, чтобы все зубья на ведущем колесе оказались в порядке.

Они все еще боялись поверить, что случится так, как говорил слесарь.

Педро видел тягач — гусеничный трактор. Он видел теперь и слесаря, и солдат, которые ему помогали, и водителя.

Они расстилали на земле гусеницу их танка, чтобы нацепить на ведущее.

«Слава богу! — подумал Педро. — Слава богу, что рычаг коробки передач стоит в танке на нейтральной! Ведь я раньше забыл это проверить. Совсем из головы вон».

Танк дрогнул, но не двинулся. Через броню отчетливо доносились голоса и стук по металлу.

Снова рывок. Пятнадцатитонная махина чуть подалась усилиям тягача. Еще рывок, еще…

Минут десять дергал трактор машину, чтобы натащить катки на расстеленную гусеницу.

Пока слесарь с солдатами соединяли траки, водитель тягача ушел. А вскоре на помощь трактору пришли еще два тягача.

Педро слышал: водители совещались, как лучше вытянуть трофей.

Решили дотащить до дороги.

Потом все долго, очень долго возились у буксирного крюка, привязывая танк цепями к тягачам.

— Аделанте! — послышался, наконец, приказ.

Заревели моторы тракторов. Танк качнулся и медленно тронулся.

Фернандо взял в руки рукоятки бортовых фрикционов.

— Убери руки! — прошипел советник.

— Почему, Педро? — не понял Пабло. — Ведь надо удирать! У нас гусеница в порядке. Надо удирать!

— Рано.

— Рано?

— Надо, чтобы нас дотащили до дороги.

— Зачем? Надо сейчас! Поздно будет! — покраснев от напряжения, шептал Пабло.

— Рано! Можем опрокинуть трактор и будем у них, как на якоре. На дороге будет легче… Фернандо! Положи руки на колени! Жди приказа!

Фернандо не оборачивался и не отпускал рукоятки.

Пабло пробрался к нему, отодрал его пальцы от рукояток и остался рядом с ним.

Тягачи тащили медленно. В прицел Педро видел, как они переваливаются на неровностях почвы, как цепляются за борта солдаты и офицер, который, видимо, подошел в последний момент: решил, что и ему нельзя упускать добычи.