Искариот (Ἰσκαριώθ): «Тот, кто видел знамение» (יסקר(י)אות/(א)סקר(י)אות, (’i)sqar(î)’ôṯ/yisqar(î)’ôṯ)? - [2]
Среди основных предложенных этимологий термина «Искариот» выделяют следующие (список приводится по: [12, с. 368]; ср., напр.: [6, с. 1091-1096]):
1. אישקריות, ’îš qārîyôṯ, т. е. «муж (из) Кариота»; или при огласовке ’îš q>eriyyôt, «муж городов», т. е. «горожанин», гипотетически иерусалимец. Неустановленный до настоящего времени Кариот в Моаве коррелируют с упоминаемым в Ам 2:2 и Иер 48:24, 41 местом (haq-) q>eriyyôṯ, букв. «города». (Ср.: Иер. LXX 31:24, 41: Καριώθ; Ам 2:2: αἱ πόλεις, «города». Евсевий Кесарийский в Ономастиконе, 120, 1 говорит о Кариоте «в стране Моава, согласно Иеремии». Возможно, у пророков подразумевается Кирйатаим в окрестностях Медевы [Мадабы] в Моаве.)
2. От лат. sicarius («кинжальщик»; от sica, «кривой кинжал»); греч. σικάριος; арам. סיקרין, sîqārîn; при этом в начале слова реконструируется протетический алеф.
3. От реконструируемого арам. слова אשקריא, ’išqaryā’, «лжец» с добавлением в начале слова гипотетического протетического алефа. Засвидетельствованное в еврейском вавилонском арамейском слово «лжец» выглядит как שקרא/שקארא , šaqqā(’)rā’ ([9, с. 1177]; см. также: [10, с. 566]; в сирийском то же значение имеет слово shaqqara’, а термин shaqqaroutha’ означает «ложь», «лжесвидетельство» [8, с. 568, 595]).
4. В еврейском вавилонском арамейском засвидетельствован термин סקרתא, s>eqartā’, «красная краска» [9, с. 829]; согласно палестинским источника красная краска סיקרא, siqrā’, делается из скального лишайника (fucus) [13, c. 986]. В еврейском палестинском арамейском глагол שׂקר, означает «красить (в красный цвет)». В арабском слово šuqra может иметь значение «румяный цвет лица» (saqqara, предположительно, «красильщик»). Отсюда возникла гипотеза, что прозвище «Искариот» может означать «рыжий», «румяный» и т. д. При этом в начале слова реконструируется протетический алеф.
5. Иуда неоднократно обозначается в Евангелиях как ὁ παραδιδούς (Мк 14:42, 44, Мф 26:25, 46, 48, 27:3; Ин 18:2, 5, 21:20), т. е. «тот, кто выдаёт», sc. «предатель» (ср., напр.: Мт 10:4; Мк 3:19; Лк 6:16). В Ис 19:4 Септуагинта переводит евр. глагол ככר, sikkēr (порода pi‘el) через греч. παραδίδωμι, «передавать (в руки кому-то)», «предавать». Исходя из этого допускается, что прозвище «Искариот», возможно, означает «предатель». При этом в начале слова, возводимого к упомянутому еврейскому глаголу, реконструируется протетический алеф.
6. Тот же глагол ככר в еврейском языке в породе qal и в арамейском в породах pe‘al и pa‘el может иметь, кроме прочего, значение «душить» [13, с. 992–993]. На этом основании реконструируют вероятный арамейский термин ж. р. (с протетическим алефом) אסכריותא , ’iskāryûtā’, со значением «удушение», который мог стать прозвищем Иуды; согласно Мф 27:5 Иуда удавился. В латинском переводе текста Оригена (Комм. на Мф 35) сохранился пассаж, в котором последний замечает, что «слышал предположение» о том, что, «следуя еврейской интерпретации, предатель Иуда (должен) называться “удушенным” (exsuffocatum)» [цит. по: 12, с. 379] (ср., однако, рассказ о смерти Иуды апостола Петра в Деян 1:18).
Перечисленные выше предполагаемые этимологии прозвища «Искариот» основываются на еврейских или арамейских терминах, пока не засвидетельствованных в источниках, а лишь реконструируемых авторами данных предположений; при этом только в первой из перечисленных гипотез и, при определённом допущении, шестой реконструируется семитский термин, конечный сегмент которого мог бы передаваться через греческое -ώθ. Кроме того, в рамках данных гипотез не получает объяснение то, почему традиции, лежащие в основе евангельских текстов, и опирающиеся на них все четыре евангелиста не приводят интерпретацию прозвища «Искариот», как это происходит с прозвищами других апостолов: Симон-Кифа-Пётр, т. е. «Скала»/«Камень»; Иаков Зеведеев и Иоанн, брат Иакова, которые были наречены Βοανηργής (Мк 3:17), т. е. «сынами грома» (υἱοὶ βροντῆς; вероятно, из арам. בנירגשא , bĕnê rĕgāšā’, «сыны шума»); «Фомой» (Θωμᾶς), арам. תאומא , Tĕ’omā’, т. е. «Близнецом», (Мф 10:3; Мк 3:18; Лк 6:15; Ин 11:16; 20:24, 21:2; Деян 1:13), был прозван, вероятно, апостол Иуда («не Искариот»; Ин 14:22); ещё один Симон имел прозвище ὁ Καναναῖος (Мф 10:4; Мк 3:19; от арам. qanā’an; это наименование активных участников борьбы с Римом, вероятно, было хорошо известно в широких слоях ранних христиан, особенно после Первой Иудейской войны), т. е. «ревнитель» (ὁ ζηλωτὴς; Лк 6:15; Деян 1:13). Заметим также, что в случае, если в основе прозвища человека лежит цвет его волос и т. п., новозаветный автор указывает это в переводе: Συμεὼς ὁ καλούμενος Νίγερ, «Симон, называемый Чёрным» (Деян 13:1), равно как и место его происхождения: Φιλίππῳ τῷ ἀπὸ Βηθσαϊδὰ τῆς Γαλιλαίας, «Филипп, который был из Вифсаиды Галилейской» (Ин 12:21; см. также: 1:44).
С какого времени следует вести отсчет истории Крещения Руси? С того дня, когда апостол Андрей Первозванный, по преданию, установил крест на Киевских горах? Или с Аскольдова Крещения Руси? Или, наконец, с признанного официально нашей Церковью и светской историографией Владимирова Крещения? Но что предшествовало установлению апостолом креста на Киевских горах? Ведь святой Андрей воздвигал крест не только во Славу Божию, но и для просвещения светом Христовой Истины прародителей восточных славян. Каков же был путь наших далеких предков ко Крещению в Днепре – путь к истинной вере?
В своей работе автор проводит ретроспективный сопоставительный анализ различных религиозных учений, на этой основе выстраивает общую картину религиозной мысли, охватывающую многие ветви человечества от древнейших времен до наших дней.Используя результат данного анализа, автор оценивает потенциальные возможности и составляет прогноз развития этих учений на ближайшую и удаленную перспективу, делает вывод о былом существовании мощного первоучения, из недр которого произошло большинство современных религий мира.
«Время пастыря» повествует о языковеде-самородке, священнике Лунинской Борисоглебской церкви Платоне Максимовиче Тихоновиче, который во второй половине XIX века сделал шаг к белорусскому языку как родному для граждан так называемого Северо-Западного края Российской империи. Автор на малоизвестных и ранее не известных фактах показывает, какой высоко духовной личностью был сей трудолюбец Нивы Христовой, отмеченный за заслуги в народном образовании орденом Святой Анны 3-й степени, золотым наперсным крестом и многими другими наградами.В романе, опирающемся на документальные свидетельства, показан огромный вклад, который вносило православное духовенство XIX века в развитие образования, культуры, духовной нравственности народа современной территории Беларуси.
Веками религия объединяла людей. Нужна она или не нужна – это вопрос, которого нет. Одним нужна, а другим не особенно. Но Вера нужна всем. Гонения на инакомыслящих, гонения на веру, межконфессиональные войны – сколько страданий и жертв принесла религия – это козырь тех, кто отрицает Веру как таковую.В данной книге рассказана жизнь Иисуса Христа, и подробно описано второе пришествие Христа. Книга будет интересна всем верующим людям.
В книге показана классовая функция Библии в современном мире и разоблачены попытки идеологов антикоммунизма видеть в Библии богооткровенное сочинение и духовное средство спасения мировой цивилизации. Автор рассказывает о структуре Библии, времени ее создания, о той идеологической борьбе, которая велась и ведется вокруг Библии между теологами и атеистами. Основное внимание уделяется критическому анализу мифологии и философии библейских произведений.
Книга рассказывает о самой крупной в современной России протестантской религиозной организации — Свидетелях Иеговы.Автор, религиовед с 25-летним стажем, не являющийся Свидетелем Иеговы, успешно защитил в 2002 г. докторскую диссертацию, посвящённую эволюции идеологии и деятельности Свидетелей Иеговы в России и стремится объективно ответить на вопросы: являются ли Свидетели Иеговы сектой, можно ли считать их традиционной для России религиозной организацией, каковы перспективы улучшения отношений Свидетелей Иеговы с государством.