Иштар Восходящая - [9]

Может даже быть так, что сексуальный мистицизм блейковского толка — также представленный в тантрическом индуизме, даосизме, во многих примитивных религиях, а также историческими фигурами, такими как Жак де Молэ, Джордано Бруно, Д. Г. Лоуренс, Уолт Уитмэн и Алистер Кроули — представляет передний край человеческой осознанности, антенну нашего вида. Десмонд Моррис рассказывает о женщине, которая могла достигнуть оргазма, когда посасывали мочку её уха. Иероним Босх на своих картинах и Норман О. Браун в своих известных книгах, «Жизнь против Смерти» и «Тело Любви», предполагали возможность эволюции секса, преодолевающей область гениталий и переходящей ко всем частям тела, точно так же, как она уже преодолела границы одного периода года, распространившись на весь год. Кажется, это и есть направление эволюции; и христиане в миллионный год нашей эры — если таковые вообще будут — обнаружат, что человечество стало намного более «греховным» и «падшим», чем в наши дни. Из маленького незаметного жёлудя секс разрастается, словно древо жизни, заполняя всё пространство-время. В этом процессе груди уже стали первым аванпостом сексуальной энергии, покидающей область гениталий. Они не только вызывают сексуальное возбуждение у мужчин, они также передают сексуальное наслаждение женщине, если рука или рот должным образом с ними взаимодействуют. (Похожие аванпосты существуют в области шеи, мочек ушей, за коленом, и т. д.) Груди представляют собой сексуализацию ранее нейтральной зоны, и вполне вероятно, что за это и удостоились такого поклонения.

И поклонялись им, о братья мои. В пещерах наших предков часто находят рисунки, очень похожие на небесную рекламу фильма «Outlaw» Ховарда Хьюза; сейчас модно, в кругу своего рода романтиков-теоретиков, предполагать, будто это летающие тарелки. Наиболее известный артефакт каменного века, Уиллендорфская Венера, недвусмысленно изображает женщину с огромными буферами. Похожие грудастые богини найдены в пещерах по всей Европе и всему Ближнему Востоку. По мере того, как история выходит из тени, древнейшими божествами становятся богини-матери, которых можно рассматривать как психологическое продолжение младенческих воспоминаний о груди: они всеблагие, питающие всех и совершенно лишены суровой анти-жизненной этики поздних богов-отцов. Многие из этих божеств, вроде ранее упомянутой Дианы Эфесской, изображались с многочисленными грудями — иконографическое выражение их функций.

По мере того, как в мире распространились великие патриархальные религии мрака и проклятия, был изобретён ад, как пугало для детского ума, а секс из божественного стал дьявольским. Люди начали рассматривать силы природы не как богов и богинь, а как демонов, и подозревать своих женщин в том, что они ведьмы; а грудь подвергли семидесяти семи проклятьям и экзорцизмам. И всё же она проникла в дизайи и архитектуру соборов — как известно каждому художнику — и была создана, по сути, новая богиня-мать, которой позволили войти в христианский пантеон под именем Девы Марии.

Важно помнить, что биологически мы едва ли изменились в прошедшую геологическую эпоху. Мы по-прежнему предпочитаем питаться в собственном логове, а лишившись его, ищем что-нибудь в форме пещеры — вот почему боковые отсеки в ресторанах всегда заполняются раньше, чем центральные столики, а свет обычно приглушён. Домашний человек, покидая утром жильё, говорит, что собирается «пойти за пропитанием», хотя он, вероятно, отправляется в офис, а не охотиться на кабана. Когда мы занимаемся любовью, мы переходим с человеческого уровня назад, на тактильный уровень приматов, а последующие звуковые эффекты недалеки от тех, что сопровождают спаривание больших человекообразных обезьян. Когда мы отправляемся в лес, мы идём группой. И было замечено, что даже в крупных мегаполисах вроде Нью-Йорка или Токио у среднестатистического жителя есть от 50 до 100 друзей или, по крайней мере, знакомых — то же самое число, что обычно обнаруживается в примитивных племенах. Даже наш прославленный интеллект, которым мы так хвастаемся, всего лишь демонстрирует наше хищное происхождение, поскольку ни одно нехищное животное не достигло много в плане хитрости и изворотливости ума, в то время как наши родичи-хищники вполне могут бросить нам вызов на собственном поле, а то и перехитрить. И мы упрямо остаёмся территориальными существами, точно как наши родственники — бабуины и гориллы, в чём может убедиться каждый, подсчитав таблички «проход воспрещён» и всевозможные замки и запоры в любом человеческом сообществе.

Уже говорили, что нельзя полностью понять социологию, не держа постоянно в уме то, что человек изначально обустраивал свою жизнь благодаря стадной охоте. Аналогично, нельзя понять сексологию без напоминаний о тех серьёзных и смешных побочных следствиях того факта, что человек — это животное, самка которого перенесла важные сексуальные центры с заднего низа на передний верх. На такой почве развивался человеческий интеллект, наша культура, наши причудливые способы работать и одеваться, ну и, в итоге, наше замысловатое чувство юмора.