Исход - [16]
Если честно, так и есть — я посторонний человек.
Мне кажется странным их нахождение в одной комнате, и это только подтверждает, что я заявилась в разгар того, что началось много лет назад. Они не просто хорошо знакомы — они считают себя братьями. Неважно, насколько близкие у меня были отношения с Тайлером. Его преданность принадлежит не мне, а Тобиасу, испепеляющему нас глазами.
Тайлер останавливается в полуметре от меня, вся его поза выражает сомнение.
— Я соскучился, красотка.
Скрестив на груди руки, я перевожу на него взгляд.
— О, неужели ты вспомнил о моем существовании?
Он вздыхает.
— Я знаю, что ты сердишься…
— Сержусь? — фыркаю я. — Это мягко сказано.
— Си…
Я качаю головой, не желая слушать его дурацкие оправдания.
— Не утруждайся. Что ты тут делаешь?
Он морщится.
— Дела.
Я бросаю взгляд на Тобиаса, который беспардонно отвечает мне тем же самым. Секунды тянутся, но он не собирается давать мне объяснения. Тайлер понимает, какая царит в комнате атмосфера, и, указав большим пальцем себе за плечо, откашливается.
— Мне надо идти.
Тобиас кивает.
— Свяжусь с тобой позже.
— Договорились, друг. — Тайлер смотрит на меня, не желая уходить. — Рад был повидаться, Си.
Я не удостаиваю его ответом. В груди болит, когда он на мгновение задерживается, прежде чем уйти. Он уже на выходе из кухни, когда меня вдруг озаряет.
— Это был ты? — Я смотрю на Тобиаса, который крепко сжимает челюсти, а потом перевожу взгляд на Тайлера. — Ты обещал быть рядом, прикрывать меня. Я считала тебя другом.
— И я прикрою тебя. Всегда. — Тайлер подходит ко мне и берет за руку. — Я твой друг, — заверяет он, бросает взгляд на Тобиаса и обратно на меня. — Нет, Си, я не оставлял кулон. И поверь мне, я за это расплачиваюсь.
И я ему верю. Он был рядом с самого начала. Мысль, что он сдал меня, Шона и Доминика, нелепа и была бы оскорбительной, не отвернись он от меня.
— Я знаю, — не без сожаления признаюсь и глотаю подступивший к горлу ком. Я поднимаю глаза и сержусь на дрожь в своем голосе. — Я так на тебя зла.
— Знаю. И он тоже. — Тайлер кивает на Тобиаса. Наклоняется и целует меня в щеку. — Извини. Просто хотел сказать тебе спасибо.
Не дав времени спросить, за что он меня благодарит, Тайлер отворачивается и размашистым шагом выходит через черный ход. Спустя секунду дверь с тихим щелчком закрывается.
Повисает долгое напряженное молчание, Тобиас возвращается к готовке.
Провожу пальцами по влажным волосам и с помощью резинки завязываю их в небрежный пучок.
— Что у него за дела?
Тобиас смотрит на след от укуса и отвечает:
— Он осмотрел дом и установил систему безопасности.
— Доминик настроил ее несколько месяцев назад.
Тобиас замирает с ножом в руке.
— Ну, значит, мы установили ее заново. — Резкость его тона походит на лезвие ножа, который он применяет против… несчастных помидоров.
Я сажусь на табурет за кухонным островком и не могу удержаться от вопросов.
— Почему ты здесь… занимаешься этим? — Я указываю на то, как он умело нарезает огурец.
Тобиас замирает с ножом, бросает на меня взгляд и снова продолжает орудовать ножом.
— Мы поужинаем и поговорим.
— Зачем?
— Затем, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не стать монстром, которым ты меня делаешь. Это бизнес.
— Что конкретно ты надеешься от меня получить? Дружбу? — Я недоверчиво фыркаю. — Не можешь смириться с фактом, что я презираю…
Тобиас поднимает на меня горящие глаза.
— Нет, не дружбу. И мне насрать на то, что ты меня ненавидишь.
— А что тогда?
— О Господи! — Он резко бросает нож. — Я приготовлю ужин. Ты его съешь. Мы поговорим, и я уйду.
— Ладно!
— Ладно! Bordel de merde![3]
Я встаю, резко открываю холодильник, вытаскиваю две бутылки с водой и с грохотом ставлю перед ним.
— Держи!
— Спасибо, мать твою, — огрызается Тобиас и откупоривает бутылку.
На долю секунды наши взгляды встречаются, и мы заливаемся смехом. Меня ослепляет вид его смеющегося лица. Это неправильно, очень неправильно. Я не могу — и не стану — любоваться весельем в его глазах, ослепительно белой улыбкой или контрастом накрахмаленной белой рубашки на его темной коже. Я не могу восхищаться его скулами, или шириной плеч, или видом ремня на узкой талии. Я мысленно возвращаюсь на поляну, где стою перед ним на коленях, и представляю, как накидываюсь на него.
Я понимаю, что он перестал смеяться и видит, как поднимается и опускается моя грудь, замечает выражение моего лица. Он встает по другую сторону, и его взгляд темнеет.
Положив нож, он проводит рукой по волосам и обхватывает себя за шею, когда заговаривает низким голосом:
— Случившееся той ночью… — он бросает на меня взгляд, — спишем на любопытство.
— Хочешь сказать, что это был не ты, но выглядел как ты?
— Ты ни черта обо мне не знаешь.
— А я и не хочу.
Он проводит ребром ладони по столу, собирая нарезанные овощи в миску. Снова повисает напряженная тишина, но я не отдаю должное за намек на чувство вины, которое он показывает. Даже если бы он произнес самые искренние извинения, меня бы они все равно не удовлетворили.
— Если это был не Тайлер, значит, кто-то другой с собрания рассказал тебе о моем присутствии. Ведь так ты обо мне узнал?
