Исход - [3]

— Почему?

Я понял, что он имеет в виду, но хотел, чтобы он сказал это сам.

— Мой опыт так подсказывает, — дипломатично ответил собеседник. — А ещё опыт мне подсказывает, что в строительном бизнесе вы не совсем на своём месте. Здесь надо быть кручёным, с гибким позвоночником, с кем надо — вежливым. В Москве строите, а здесь начальников — ух сколько! А вы? То правду-матку в глаза, то большого начальника к бениной маме посылаете. Потом начальник вам в отместку налоговую насылает… видите, как выходит? Давайте по глоточку, а потом я дальше вас порочить буду.

Я усмехнулся, мы чокнулись кружками.

— За горькую правду! — произнёс я актуальный тост.

— Ага, именно, — кивнул Зимин, опустошив кружку до дна. — Да и живёте вы все последние годы так, как будто это всё временное. Ни семьи не завели, всё сменяющиеся какие-то дамы, ни даже круга друзей из преуспевающего богатого окружения. Друзья-то все ваши из прошлого — армия, институт. Как будто не нравится вам настоящее ваше, нет в нём никого, с кем стоит дружить.

Опять подошёл официант, спросил:

— Выбрали что-нибудь?

Я заказал у него картофельные зразы, Зимин — мясо. Официант ушёл, я спросил у Зимина:

— Покопались в моей жизни немножко?

— Покопался, — кивнул он. — Вам бы тоже такую привычку полезно иметь. Если бы вы покопались в прошлом вашего инвестора, то узнали бы, кто он, поняли, что не стоит с ним связываться. И в такую ситуацию не попали бы наверняка. Они-то не впервые такой трюк провернули. Не зная броду… помните пословицу?

— Помню, — ответил я лаконично.

Что есть, то есть, надо бы заранее думать, чем потом так, как сейчас…

— Последние годы вы работали вполне успешно, — продолжал между тем Зимин. — Звёзд с неба, может, и не хватали, но для человека с улицы, не зятя премьера или, скажем, не бойфренда президентской дочки — вполне успешно. По странам разным поболтались, тут заработали, там заработали, потом в Москве дело начали, тоже всё в порядке было. Но при этом вы только недавно своей квартирой обзавелись, до этого всё в съёмных проживали. К светской жизни никаким боком. Максимка-то, зять префектовский, из клубов не вылезает, наслаждается жизнью. А вы как будто другой жизни ждёте. Кстати, а зачем вы страны проживания столько раз меняли?

— Новая страна — новая жизнь, — ответил я, пожав плечами. — Я их как будто уже несколько прожил. А вы, кстати, психоаналитиком по совместительству не работали?

Зимин хмыкнул:

— Я не работаю, но с психоаналитиком вы уже пообщались.

— Это где же? — удивился я.

— А мужичка командировочного из Питера не помните? Почти напротив, в пабе «Молли Гвинз»? Тот, который почти случайно к вам за столик подсел? Вспоминаете?

— Ах во-о-от как! — протянул я. — Получается, что вы уже с месяц вокруг меня хороводы водите?

— Даже немножко больше, — ответил Зимин, подумав секунду. — Почти полтора.

— И зачем это вам? — насторожился я.

— Предложение некое вам сделать. Давайте налью ещё — и расскажу.

Зимин опять аккуратно, без пены, наполнил кружки пивом, поднял свою со стола и сделал ею приветственный жест в мою сторону:

— Давайте, будем здоровы.

Я молча кивнул и отпил из кружки.

— Значит, для начала я кратенько оглашу мнение Семёна Борисовича, психоаналитика нашего питерского. Интересно?

— Он и вправду из Питера? — уточнил я.

— Правда, — подтвердил Зимин. — Решили не рисковать, из другого города человека позвали. Вы внимательный, питерское произношение от московского отличите. Да ещё и «бордюры-поребрики», «подъезды-парадные»… москвич мог бы проколоться. А нужно было, чтобы вы поверили, что человек приезжий, через пару часов навсегда исчезнет с вашего горизонта.

Я хорошо помнил питерского Семёна Борисовича, интеллигентного мужичка в очках и с густыми усами, который должен был кого-то встретить в английском пабе на Новом Арбате, но не встретил, и кому надо было провести пару часов до отъезда на вокзал. Он легко вызвал на разговор меня, сидевшего после очередного визита очередной проверки в поганейшем настроении и зашедшего перекусить и выпить туда, куда я всегда хожу обедать. И этому незнакомому человеку я выложил многое такое, чего никогда не рассказал бы никому из знакомых. Так бывают откровенны соседи по купе в поездах дальнего следования, которые живут вместе в замкнутом пространстве, что располагает к открытости, но поезд приходит на станцию, они прощаются и расходятся, чтобы уже никогда не увидеться.

— И сказал наш многомудрый Семён Борисович, что вы — человек, этому миру не принадлежащий. Каково, а? — Зимин даже паузу выдержал, чтобы убедиться во впечатлении. — Сосед вы просто с этим миром, Андрей Алексеевич. Вот зачем вы, например, каждые выходные носитесь на стрельбище? Тратите при этом немалые деньги на патроны, стреляете часами из всего. Зачем?

— Ну мало ли? — пожал я плечами. — Разные проблемы в жизни случаются.

— Андрей Алексеевич, — засмеялся Зимин. — Даже если вы ваших жуликоватых кредиторов всё же решите перестрелять, вам такое умение вовсе не нужно, хватит и гораздо меньшего. О вас на стрельбище чуть не легенды слагают, даже проверяли вас тайно люди из органов — не террорист ли, часом? К тому же проблемам вашим с полгода всего, а вы в Кубинке лет пять уже как пропадаете.