Исход. Как миграция изменяет наш мир - [13]

Миграция и разрыв в доходах

Экономический рост богатых стран в период золотого тридцатилетия и стагнация бедных стран имеют принципиальное значение для понимания причин современной миграции. Следствием достигнутого в тот период беспрецедентного процветания стало появление стимулов к тому, чтобы вновь открыть двери. Из-за полной занятости наниматели отчаянно нуждались в работниках. Кроме того, исчезли страхи, удерживавшие рабочих от коллективных действий, вследствие чего профсоюзы выросли в размерах и вели себя более воинственно. Власти, будучи крупнейшими нанимателями, непосредственно сталкивались с нехваткой рабочей силы, но при этом им приходилось как-то реагировать на волну забастовок и ценовую инфляцию, сопровождавшую профсоюзную активность. В погоне за экономическим ростом приглашение рабочих из стран с намного более низким уровнем жизни казалось удачным шагом. Левые политики нуждались в рабочей силе для расширявшейся сферы услуг и инфраструктуры; правые политики нуждались в иммигрантах для того, чтобы заткнуть ими узкие места, тем самым ускорив экономический рост и обуздав профсоюзы. Поэтому власти не только ослабляли ограничения на иммиграцию, но и принимали меры к тому, чтобы привлечь иностранных рабочих. Германия приглашала турок, Франция — североафриканцев, Великобритания — выходцев из Карибского бассейна, а США — латиноамериканцев; например, Закон 1965 года об иммиграции радикально облегчил въезд мигрантов в США.

Открывая двери, власти богатых стран могли быть уверены в том, что желающие войти в эти двери найдутся. Широкий разрыв в доходах служил для людей из бедных стран мощным стимулом к тому, чтобы перебраться в богатые страны. Однако, несмотря на этот разрыв, первоначально поток мигрантов был не более чем ручейком. Как будет показано в главе 6, на пути международной миграции стоят всевозможные барьеры, помимо чисто юридических ограничений.

Экономисты лишь недавно сумели смоделировать миграцию, используя весь набор приемов, имеющихся в их дисциплине. Прежде препятствием к этому являлась безнадежная неадекватность данных о международной миграции: сколько бы теорий ни создавали экономисты, их было невозможно проверить. Крупные базы данных — это публичные средства производства прикладной экономики: продолжительные усилия, необходимые для того, чтобы собрать их, лишают отдельных исследователей желания заниматься этим, и потому эту работу приходится выполнять международным экономическим организациям, которые способны регулярно выделять на нее необходимые ресурсы и обладают соответствующими полномочиями, полученными от заинтересованной общественности. На протяжении последних нескольких лет в нашем распоряжении начали появляться такие базы данных, но лишь в 2012 году Всемирный банк обнародовал крупную базу данных, которая, по всей вероятности, станет бесценным источником для проведения подобного анализа. За последние пять лет наши фактические знания в этой области расширились сильнее, чем за предыдущие пятьдесят, хотя имеющиеся у нас данные в большинстве своем все равно относятся к периоду до 2000 года.

Учитывая эту оговорку, мы все же можем сказать, что знаем три важные вещи о причинах международной миграции. Первая из них состоит в том, что миграция — это экономическая реакция на разрыв в доходах: чем он шире, тем при прочих равных условиях сильнее стимул к миграции. Вторая сводится к существованию бесчисленных экономических, юридических и социальных препятствий к миграции, в своей совокупности весьма существенных, вследствие чего миграция представляет собой инвестицию: прежде чем получать прибыль, необходимо понести издержки. Поскольку издержки инвестиций в наименьшей степени доступны для самых бедных, это обстоятельство компенсирует стимул, создаваемый разрывом в доходах. Если разрыв широк из-за чрезвычайной бедности людей в стране, служащей источником миграции, то их желание эмигрировать, скорее всего, не осуществится. Третий важный момент заключается в том, что издержки миграции резко снижаются в том случае, если в стране, принимающей мигрантов, уже имеется диаспора выходцев из страны, служащей источником миграции[13]. Издержки миграции сокращаются по мере того, как разрастается община иммигрантов, уже осевших на новом месте[14]. Таким образом, темп миграции определяется шириной разрыва, уровнем дохода в стране — источнике миграции и величиной диаспоры. Эти факторы взаимодействуют друг с другом не аддитивно, а мультипликативно: как широкий разрыв при небольшой диаспоре, так и узкий разрыв при крупной диаспоре дадут лишь ручеек мигрантов. Большой поток обеспечивается сочетанием широкого разрыва, крупной диаспоры и не слишком маленького дохода в странах — источниках миграции.

К 1970-м годам разрыв между богатым и бедным миром достиг чудовищных размеров, но затем золотое тридцатилетие завершилось и темпы роста в богатом мире снизились. Постепенно эстафету ускоренного роста перехватили развивающиеся страны, начиная с Восточной Азии. К 1980-м годам ускорение экономического роста началось в Китае и Индии, где живет треть человечества, в 1990-е годы экономический рост пришел в Латинскую Америку, а на рубеже тысячелетий к ней присоединилась и Африка. Но если разрыв в доходах изначально был достаточно велик, то даже в случае более высоких темпов роста в бедных странах по сравнению с богатыми абсолютный разрыв на протяжении достаточно долгого времени будет только расширяться. Предположим, что доход на душу населения составляет 30 тыс. долларов в богатой стране и 2 тыс. долларов в бедной, но при этом экономика бедной страны возрастает на 10 % в год, а богатой — всего на 2 %. В относительном плане между обеими странами происходит быстрая конвергенция, однако абсолютный разрыв в доходах возрастет за год с 28 000 до 28 400 долларов. В смысле отношения прибыли к инвестициям миграция становится не