Исход - [165]

— Вся суть в том, — говорил Саймон, когда они прилегли на берегу неподалеку от рощи, — чтобы тебе впредь остерегаться и не связаться сразу же с еще какой-нибудь женщиной. Или хотя бы не жениться на ней, если уж связался.

— В конце концов приходится жениться, — сказал он. — Как я убедился, девчонкам только этого и надо. — Он не видел необходимости признаваться Саймону, что его опыт общения с девчонками исчерпывается Берни — не считая случайных поцелуев после танцев в ВВС. Он был на два года старше, и традиции предписывали ему выглядеть более сведущим.

— Оно в самом деле того стоит? — спросил Саймон позднее, пока они брели обратно к машине.

— Что?

— Секс… с кем-нибудь. Я однажды чуть было не попробовал, — небрежно добавил он, — но когда дошло до дела, оказалось, что все это немного… ну, знаешь, непросто. Я побоялся, что она поймет меня превратно.

Почему-то Тедди сразу понял, что ничего такого и в помине не было, но был привязан к Саймону, а еще по опыту службы в ВВС знал, что о своих победах на любовном фронте люди врут чаще, чем обо всем остальном.

— Он бывает просто замечательным, — ответил он. — Но конечно, не абы с кем — пару надо еще поискать.

— Да. А пока найдешь, могут пройти годы, — согласился Саймон.

И они заговорили о родных.

— Полли от радости сама не своя. Вот только вдруг стала переживать из-за свадьбы. Ты ведь тоже шафер, как и я?

— Ага.

— Можно съездить вместе к «Братьям Мосс» за визитками к свадьбе. Невилла тоже звали в шаферы, но он дразнил ее «леди Фальшь», и она с ним рассорилась.

Оба снова проголодались, поэтому нашли чайную и устроили себе роскошное и на редкость плотное чаепитие, потому что официантка то и дело предлагала им еще сконов и кексов.

— Наверное, по сексу изголодалась, — решил Саймон. — Ведь мы здесь единственные мужчины.

Потом они вернулись в квартиру Тедди.

Он позвал Саймона зайти — страшно стало возвращаться туда одному.

— Конечно, зайду. Боишься, что она передумала и вернулась?

Об этом он не подумал. Но теперь вдруг понял, что всей душой надеялся на то, что нет, не передумала.

И когда убедился, что в квартире ее нет и все выглядит в точности так, как он оставил, вздохнул с облегчением. За обед и чай платил Саймон, поэтому он предложил на ужин рыбу с чипсами — с него, и пиво — с Саймона.

— Помнишь лагерь, который вы с Кристофером устроили без меня, еще до войны?

— И как вы с ним подрались? Еще бы.

— На самом деле я не хотел с ним драться. Просто обидно было, что он меня не позвал.

— А мне вообще-то не хотелось убегать и жить в лесу. Это ему приспичило.

— Что с ним стало?

— Папа говорит, живет с сестрой — ну, той, которая вышла за того бедолагу.

— Так себе жизнь.

— Чуть не забыл! У меня же в машине бутылка виски. Купил тебе в подарок. Сейчас сбегаю за ней.

Они выпили по две больших порции каждый и разомлели.

— Ну и каково это — работать в компании? — небрежно спросил Саймон.

— Думаю, со временем будет неплохо. Когда на меня перестанут взваливать черную работу. А что? Хочешь попробовать?

Саймон покачал головой.

— Боже упаси! Не хочу я быть бизнесменом.

— А чем тогда хочешь заниматься? — спросил он, слегка уязвленный пренебрежением Саймона к его работе.

— Не знаю. Нет, приблизительно представляю. Я бы хотел заняться политикой. Стать членом парламента. Ну, знаешь, изменить ситуацию.

— Отправить нынешнее правительство в отставку? В этом роде?

— Да нет, нынешнее правительство я одобряю. Я бы выступал за лейбористов.

— То есть ты за национализацию?

— Да. Но дело не только в этом. Я категорически против тори. Ты знаешь, что БМС учредил фонд помощи врачам, не желающим сотрудничать с Национальной службой здравоохранения? Они говорят, что добиваются внесения поправок в закон о ней, но на самом деле вообще не хотят, чтобы его приняли. Все они тори до единого.

— БМС? — переспросил он. — А, Британский медицинский что-то там.

— Совет. По-моему, тори просто выступают против любого прогресса. До рабочих им вообще нет дела.

— Но ведь даже среди тори есть рабочие. Взять хотя бы меня.

— Да, но ты-то знаешь, что когда-нибудь засядешь в конторе и будешь командовать настоящими рабочими. А тысячи людей работают всю жизнь без единого шанса на повышение.

— Должны быть и рабочие, и те, кто ими командует. Не всем же быть начальством, и неважно, чем ты занимаешься.

— Да, но можно было бы предложить им более выгодную сделку. Долю прибыли. В том и суть национализации. Чтобы железные дороги принадлежали всем. И угольные шахты тоже.

И он продолжал в том же духе, а Тедди сначала слушал его, потом перестал, поискал, чем заняться, и решил подлить в кувшин воды из-под крана, чтобы было чем разбавлять виски. Он уже начинал жалеть, что не пошел в университет. Ни о чем он не смог бы разглагольствовать так долго и так авторитетно, как сейчас делал Саймон. Ну, в истребителях «харрикейн», к примеру, он худо-бедно разбирался, но откуда же им взяться в мирное время, и проку от них никакого. Когда-нибудь он будет знать о древесине все — как папа.

Когда Саймон наконец оставил в покое политику и с осоловелым видом упрекнул его в том, что он не слушал, оба пропустили еще по чуть-чуть и перешли на более интересный, с точки зрения Тедди, предмет: их жизнь.